Книга Зажмурься покрепче - Джон Вердон

И он явно мог сколько угодно смотреть человеку в глаза, поэтому Гурни решил сменить модальность — в надежде успеть все же выйти живым из пожара.

— Совсем как в Тель-Авиве, — произнес он, кивая на экран.

Хобарт растянул губы в улыбке и перестал моргать.

Есть контакт! Но что дальше?

Хардвик смотрел на них с возрастающей яростью.

Гурни не отводил взгляда от Эштона-старшего, державшего пистолет.

— Жаль, что вы не появились раньше.

— А?

— Вы появились три месяца назад, а надо было пять.

Старичок с любопытством поднял брови.

— Вам-то что?

— Можно было предотвратить жуткую смерть Джиллиан.

— А-а, — протянул он и улыбнулся почти с благодарностью.

— Правда, если бы вы вмешались еще раньше, сейчас все было бы по-другому. И, я думаю, все было бы куда лучше.

Хобарт до этого то ли мелко кивал его словам, то ли старчески тряс головой. Но теперь нахмурился:

— О чем вы?

Гурни с ужасом подумал, что мог промахнуться с догадкой.

Но назад дороги не было, и времени думать тоже.

— Надо было убрать его много лет назад, вам не кажется? Надо было придушить его после рождения, пока Тирана не изуродовала ему жизнь. Все равно он с самого начала был двинутый, как и его мамаша, совсем не ваша порода, без деловой жилки…

Гурни рассматривал морщинистое лицо в поисках хоть какой-нибудь реакции, но лицо Хобарта не выражало ничего, как и пистолет в его руке. Раз назад пути нет, решил Гурни, остается продолжать переть вперед.

— Вы же за этим приехали после убийства Джиллиан, да? Ладно бы Леонардо ее просто убил, такое деловым людям понятно, но отрезать ей голову, да еще на свадьбе? Это уже не дело. Вы, наверное, хотели своими глазами все увидеть и оценить. Решить проблему по-деловому, если понадобится. Все-таки негоже было бы позволить больному ублюдку испортить бизнес. Хотя, справедливости ради, Леонардо был по-своему талантлив. Умный, с воображением… вы как считаете?

Старик продолжал смотреть на него немигающим взглядом.

Гурни продолжил:

— Как минимум сюжет с Флоресом не может не впечатлять. Придумать козла отпущения, на которого можно валить что угодно, лишь бы никто не докопался до пропажи здешних выпускниц. Леонардо сумел это предусмотреть и все спланировать. Жаль, цена была высоковата. Похоже, он окончательно спятил, да? Поэтому его пришлось убрать. Вас фактически загнали в угол. Это вынужденная антикризисная мера… — Гурни покачал головой, рассматривая огромное пятно на ковре между ними, и добавил: — В общем, поздно вы, Джотто, приехали.

— Как ты меня назвал?!

Гурни уставился на него таким же каменным взглядом и ответил:

— Не будем тратить время. Предлагаю сделку. У вас пять минут, чтобы ее принять или отклонить.

Ему показалось, что в лице старика на мгновение что-то изменилось.

— Как ты меня назвал?!

— Джотто, вот что важно понимать: песенка спета. Скардам конец. Всем до одного. Тик-так, время пошло, сделка такая: вы сдаете имена и контакты всех клиентов «Карналы», всех этих упырей вроде Болстона, на чьих страстишках вы наживаетесь. Особенно меня интересуют адреса, по которым могут быть все еще живые девочки. Соглашайтесь — и доживете как минимум до ареста.

Старик рассмеялся, и этот смех был похож на хруст гравия под колесами.

— Да у тебя есть яйца, Гурни. Не ту профессию ты выбрал.

— Да-да, наслышан. Но время-то как летит, у вас уже четыре с половиной минуты! Давайте расскажу, что будет, если вы не поделитесь со мной адресами. Вас попробуют арестовать по всем правилам, как в учебнике. Вы неразумно попытаетесь бежать, поставив под угрозу жизнь полицейского, в результате чего в вас придется стрелять. Выстрелов будет два: первая пуля, девятого калибра с полым наконечником, отстрелит вам яйца, а вторая продырявит шею между первым и вторым позвонками, так что вас необратимо парализует. Дальше вам светит овощная жизнь в тюремной больнице, где вы будете разрабатывать сопрано до самой гробовой доски, а ваши сокамерники не преминут при любом удобном случае поссать вам в лицо. Я понятно изложил условия сделки?

Старик опять рассмеялся, и каркающий смех Хардвика в сравнении с этим звуком казался пением райских птиц.

— Гурни, знаешь, почему ты еще жив? Потому что мне все время интересно, какую хрень ты еще придумаешь.

Гурни посмотрел на часы.

— Три минуты, двадцать секунд.

Из колонок теперь доносились только стоны, кашель и плач.

— Какого хрена! — прорычал Хардвик. — Ну вот какого хрена!..

Гурни взглянул на экран, секунду послушал жалкие всхлипы, повернулся к Хардвику и прочеканил:

— Если я сам забуду, пульт от дверей в кармане Эштона.

Хардвик внимательно посмотрел на него, пытаясь понять подтекст. Гурни повернулся к Джотто Скарду:

— Время истекает.

Старик снова рассмеялся. Блеф не сработал.

На экране, прямо перед камерой, появилось девичье лицо, которое наполовину скрывали белоснежные пряди. Оно и так было перекошено от ярости, а фокусное расстояние еще более гротескно искажало черты.

— Ты гад! — закричала она. — Ты гад, гад! Гад! — голос ее сорвался на хрип, она закашлялась и стала задыхаться.

Откуда-то из-за скамеек появился доктор Лазарь. Подобно огромному жуку, он полз по затянутому дымом полу.

Джотто смотрел на экран, и происходящее, судя по его взгляду, явно не казалось ему ужасным. Хуже того, оно казалось ему забавным.

Другого отвлекающего момента могло не представиться. Гурни решил, что это последний шанс.

Винить было некого, как и некому было прийти им на помощь. Он сам привел себя в эту точку жизни, приняв череду странных решений. Привел себя в этот узкий кабинет на краю преисподней.

С табличкой «Райские врата».

И сейчас в его власти была только одна вещь.

Он надеялся, что ее хватит.

А если нет — он надеялся, что Мадлен когда-нибудь сумеет его простить.

Глава 79

Последняя пуля

Почему-то в полицейской академии не преподают порядок действий на случай, если в тебя стреляют. Какое-то представление можно составить, слушая рассказы тех, кто получил пулевое ранение, а если оказываешься свидетелем, это даже добавляет знанию мрачную глубину. Но, как и с большей частью сильных переживаний, реальность безнадежно отличается от теории.

За отчаянную пару секунд он придумал план. План был незатейлив, как прыжок из окна, — сама простота. Старичок стоял всего в нескольких шагах, у опустевшего кресла Эштона рядом с открытой дверью. Гурни решил броситься на него с достаточного разгона, чтобы вытолкнуть в дверной проем спиной вперед. Они бы оба покатились по лестнице, и Джотто его бы, скорее всего, застрелил. Возможно, далеко не одной пулей.