Книга Зажмурься покрепче - Джон Вердон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто ж убивает курицу, несущую золотые яйца?
— Курица — это Эштон, что ли? В смысле Леонардо.
— Он был главным тузом в бизнесе, управлял Мэйплшейдом. Убрать его — значит, потерять школу, а это главный рассадник девиц нужного сорта… — Гурни прикрыл глаза, изможденный длинной фразой. — Это было невыгодно для Джотто.
— Тогда зачем он его убил в конце?
— Он же спятил… сгорел на работе… почти буквально… золотые яйца кончились…
— Старичок, ты в порядке? Голосок у тебя не шибко бодрый.
— Я сама бодрость! Короче… бешеная курица без золотых яиц — это риск. Все дело в балансе риска-выгоды. В часовне Джотто понял, что Леонардо — риск без выгоды. Выгода осталась одна — в его смерти.
Хардвик задумчиво хмыкнул.
— Какой практичный гад.
— Да. — Гурни помолчал, а потом спросил: — Кого еще Джотто сдал?
— Штека. Мы с ребятами из департамента напряглись и разыскали его — в том самом домике в Манхэттене. Правда, он успел застрелиться к нашему визиту. Но знаешь, что интересно насчет Штека? Я уже рассказывал — когда его поймали и хотели упечь пожизненно как многократного насильника, он закосил под дурачка и слег в психушку. Так вот угадай, что за психиатр написал ему заключение?
— Эштон?
— Он самый. Пошел на такую щедрость ради человека, который не Скард… Необычно. Жирный был клиент, видать. Вообще мерзавцу нужно отдать должное: в людях он шарил. Во всяком случае, полезного психопата чуял за версту.
— А кем оказались «дочери» Штека?
— Когда мы приехали, там больше никого не было. Так что черт его знает. Может, стажерки из мэйплшейдовских выпускниц? Но я что-то сомневаюсь, что они теперь вернутся в этот бизнес.
Гурни подумал, что это соображение должно звучать обнадеживающе, но почему-то даже сквозь плотный морок обезболивающего просачивалась тревога.
— Нашли что-нибудь интересное? — спросил он наконец.
— В доме-то? Да не то слово. Кучу видеозаписей, где девицы рассказывают о любимых извращениях. Там было такое… Волосы дыбом.
— И больше ничего?
Хардвик развел руками.
— А черт его!.. Может, что и было. Вроде все осмотрели, но бывает, что вещи куда-то деваются в процессе или почему-то не доживают до описи… ликвидируются по оплошности. Сам, что ли, не знаешь.
Пару секунд оба молчали.
Хардвик о чем-то задумался, а потом хмыкнул:
— Знаешь, Гурни, а ты ведь больной на всю голову. Только мало кто подозревает.
— Мы все такие.
— О не-е-ет. Вот я, к примеру. Скажешь, долбанутый? Снаружи так да, но внутри я — кремень. Безупречно настроенный, гармонично функционирующий инструмент.
— Это ты-то гармоничный? — Гурни хотел как-нибудь остроумно парировать, но вещество в капельнице мешало остроумию, и голос его осекся.
Еще секунду они просто смотрели друг другу в глаза, а потом Хардвик сделал шаг к двери.
— Ладно, еще увидимся.
— Давай.
Он пошел к выходу, потом остановился и обернулся.
— Шерлок, ты того… не бойся. Все в порядке.
— Спасибо, Джек.
Вскоре вернулась Мадлен с небольшим стаканчиком кофе. Поморщив нос от его запаха, она поставила его на металлический стол в углу.
Гурни улыбнулся.
— Совсем паршивый?
Вместо ответа она подошла к кровати и взяла его руки в свои.
Какое-то время они так и молчали, держась за руки.
Минуту или час? Он не знал.
Он знал только, что в ее улыбке — понимание и любовь. Больше никто не умеет так улыбаться.
Эта улыбка его восхищала и грела, как ничто другое в жизни.
И больше всего в этой жизни его поражало, что женщина, в которой столько искрящегося света, считает его достойным этой улыбки.
Улыбки, которая заставит самого горького из людей поверить, что жизнь хороша.
Когда я закончил свой первый роман, «Загадай число», мне сказочно повезло встретить замечательного агента — Молли Фридрих — и ее чудесных коллег, Пола Сирона и Люси Карсон.
Затем мне повезло, что книга попала к прекрасному редактору издательской группы Crown — Рику Хоргану.
В работе над этой книгой со мной остались те же умные, талантливые и искренние люди, чья проницательность делает их лучшими критиками, а энтузиазм — лучшей поддержкой.
Рик, Молли, Пол и Люси, спасибо вам!