Книга Создана для любви - Конни Мейсон

– Вам нечего от меня скрывать, сударыня.

Алекса не смогла ничего прочесть в окаменевших чертах его лица и потому сочла за благо не докапываться до сути загадочных слов Адама. Чем меньше разговоров о причине, по которой граф привез ее на эту продуваемую ветрами землю, тем лучше. И в конечном итоге Алекса стала носить ночные сорочки с халатами, радуясь, что может хоть чем-то прикрыть наготу.

Из комнаты, расположенной высоко над утесами и морем, Алекса не могла видеть маленькой бухточки, где «Серый призрак» высадил их с Адамом на берег, потому что ее окна находились под таким углом, с которого бухта не просматривалась. Адам рассказал: пещерой и ходом в замок пользовался когда-то один из его предков, занимавшийся контрабандой, что напомнило ей о Лисе. К этому времени, предполагала Алекса, он уже вернулся к своему любимому занятию досаждать британскому флоту. Она мечтательно вздохнула, вспомнив о той последней ночи на его корабле, когда он занимался с ней любовью.

Алексу так увлекли воспоминания, что она не услышала, как Адам вошел в комнату, и не увидела, как он задержался в дверях, чтобы полюбоваться ее очаровательным лицом и стройной фигурой. Ее большие, обрамленные черными ресницами глаза сверкали, словно два аметиста на белом фарфоре кожи. Ее прямой маленький нос и розовые губы были просто созданы для поцелуев. И все это венчали черные как смоль блестящие волосы, чуть не доходившие до линии бедер и стянутые тонкой лентой.

Под атласным халатом четко и ясно просматривался каждый соблазнительный изгиб: высокая грудь с дерзко торчащими сосками, тонкая талия, которой не нужен был никакой корсет, плавно и обольстительно очерченные бедра. Два дня Адам воздерживался от того, чтобы взять Алексу, предпочитая подождать, пока она привыкнет к обстановке. Но больше ждать он не мог. Его взгляд затуманился, и мужчина подумал: месть может оказаться гораздо слаще, чем он предполагал. Леди Алекса Эшли была лакомым кусочком, и он мог многому ее научить. К тому времени, как он вернет ее отцу, она в совершенстве овладеет искусством любви.

– Смею ли я надеяться, что вы думаете обо мне, сударыня? – тихо спросил Адам.

Алекса, не ожидавшая обнаружить Адама у себя в спальне, резко обернулась.

– Вряд ли, – надменно ответила она.

– Только не говорите, что эти мечтательные вздохи посвящены Чарльзу. Он не похож на человека, способного побудить к романтическим фантазиям, – поддел Алексу Адам.

– Вы видели Чарльза всего однажды, когда он был пьян. Он не всегда такой, – вступилась за жениха Алекса.

Адам прошел дальше в комнату и твердой рукой запер за собой дверь.

– Я не слышала, как вы стучали!

– А я и не стучал.

Алекса демонстративно повернулась к нему спиной и посмотрела в окно, заметив, что солнце медленно исчезает за горизонтом. Вид был восхитительный.

– Чего вам нужно? – спросила Алекса, стараясь избегать взгляда Адама и внимательно рассматривая утесы и море внизу.

– Повернитесь, Алекса, посмотрите на меня, – строго велел он.

Алекса медленно повернулась и лишь в самый последний момент подняла на графа взгляд. Она ахнула. Глаза Адама пронзали ее серым огнем до самой глубины души. Он был настолько красив, что у нее перехватило дух. О, если бы они встретились при других обстоятельствах, думала Алекса. Даже брови Адама были прекрасны в своем саркастическом изгибе, очень ярко передавая настроение без единого слова. В этом человеке было нечто такое, что разжигало интерес Алексы. Нечто загадочное в его холодной, надменной манере. Только теперь он не был холоден. Пронзительный взгляд Адама говорил о его желании громче всяких слов.

– Нет! – прошептала Алекса, пятясь от графа в попытке побороть опустошающий магнетизм, грозивший сломить ее волю.

– Моя месть, Алекса. Она должна свершиться. Я не успокоюсь, пока окончательно не деморализую вашего отца.

– И меня, Адам. Вы сделаете больно мне.

– Мне жаль, что без этого нельзя обойтись. – На долю секунды его лицо смягчилось, но в следующий миг стало обычной маской холодного безразличия. – Не сопротивляйтесь мне, сударыня, и я не причиню вам боли.

Адам в самом деле не хотел причинять Алексе физической боли, но с другой стороны он не желал, чтобы их соитие воспринималось как нечто большее, чем он планировал. Он твердо решил взять Алексу с холодной отчужденностью. Пускай Чарльз удовлетворяет ее романтические порывы, когда она вернется и выйдет за него замуж. Адаму даже не приходило в голову, что у него самого возникнут какие-то чувства, ибо в его сердце не было места любви.

Конечно, в один прекрасный день он женится, но исключительно ради политической и финансовой выгоды. Он даже присмотрел до́ма, в Саванне, жену, которая прекрасно послужит его целям. В жизни Адама нет места для девушки с васильковыми глазами, она при малейшем удобном случае перевернет его судьбу кверху дном. Без сожалений и угрызений совести он возьмет ее, наиграется вволю и вернет отцу лишь слегка использованной. По крайней мере так он думал. Размах его ненависти был таков, что включал не только сэра Джона Эшли, но и его невинную дочь, леди Алексу.

Алекса наблюдала за игрой эмоций на лице Адама, не смея сделать вдох. Его взгляд говорил, что он твердо намерен взять ее, а она была так же твердо намерена сопротивляться.

– Раздевайтесь, Алекса, и ложитесь в постель, – бесцеремонно скомандовал Адам, расстегивая рубашку.

– И не подумаю, – возразила Алекса, демонстративно поворачиваясь к нему спиной. – Я не стану орудием вашей мести.

– Нет? – ухмыльнулся Адам. – Если откажетесь, я преспокойно раздену вас сам. Возможно, мне так даже больше понравится. Что выбираете?

Алекса, отказываясь уступать, смерила его испепеляющим взглядом. Может быть, если она покажет характер, он уйдет и оставит ее в покое. Но она ошибалась. Адама было не остановить.

В какие-то два шага он очутился рядом, и убегать уже было поздно. Затвердевший от желания, Адам легко притянул к себе трепещущую Алексу и развернул ее к себе лицом… Перегнув девушку через руку, неистово налетел на ее губы, настойчиво пробиваясь языком во влажные глубины рта.

Возражения Алексы утонули в поцелуях графа, и на смену им пришел судорожный вздох. Адам замер, растерявшись от такой милой реакции. Но если его решимость и пошатнулась, то следующим своим действием он отринул всякие колебания. Схватившись за ворот тонкой ночной сорочки и халата Алексы, он с дикой силой дернул вниз, срывая покровы с дрожащего девичьего тела.

Адам смотрел… и не мог оторвать глаз. Одетая в одну только шикарную мантию из длинных черных волос, Алекса была сногсшибательна. Ощущая, с какой жадностью блуждают по ней эти затуманенные серые глаза, как они изучают и оценивают, она трепетала всем телом. Взгляд Адама пожирал восхитительную, подобную цвету магнолии плоть, белую, точно густая сметана, с коралловыми капельками сосков. Он залюбовался ее идеальной симметрией.