Книга Любовь на Утином острове - Марианна Лесли

– Дженни, – проговорил он, легонько дотрагиваясь до ее щеки. Она дрожала. Эта дрожь передалась и ему. Он взял ее за хрупкие плечи и повернул к себе. – Когда имеешь дело с болезнью, тем более такой, как алкоголизм, невозможно иметь никаких гарантий. Но Джейк сумел преодолеть трудности. Если бы не осложнения с печенью…

– Никаких гарантий? – оборвала она его переполненным горечью тоном. В ее ореховых глазах плескались боль и отчаяние. – Сожалею, но мне необходимы гарантии. Только не думайте, что я не понимаю, чего вы хотите добиться. Вы пытаетесь заставить меня поверить в то, что я скучаю по нему, что отец мне необходим и я должна забрать его сюда. – Она попыталась вырваться, но он не отпустил. Ее глаза потемнели. – А вы гарантируете мне, что по возвращении сюда мой отец станет тем человеком, которого я знала до того, как он начал топить свое горе в бутылке? Вы гарантируете мне, что он никогда больше не будет пить? Если да, то я с удовольствием приму его под свою крышу. В противном случае можете забыть об этом. Я не желаю наблюдать, как он день за днем опускается все ниже и ниже, как теряет человеческий облик, превращаясь в жалкое подобие человека. Не желаю смотреть, как он умирает. Я больше никогда на это не пойду. Никогда!

Голос ее дрогнул, а глаза подозрительно заблестели, и, как и в первый день, он подумал, что она еще, в сущности, ребенок.

– Сколько тебе лет, чернявая? – спросил он, не надеясь на ответ.

– Вполне достаточно, чтобы знать, что сказки – это всего лишь выдумки. – Она опустила ресницы, которые отбросили густую тень на ее щеки.

– Значит, ты должна знать, что жизнь не дает никаких гарантий, – сказал он ровно. – Многие обещания часто бывают невыполненными, а благие намерения так и остаются всего лишь намерениями.

Она подняла на него взгляд, в котором светилась решимость.

– Я уже давно поняла, что единственный человек на этом свете, на которого я могу рассчитывать, это я сама. – Он молчал, и она задиристо вздернула подбородок. – Как? Вы не хотите оспорить это утверждение? А разве вы сами не пример того, что человек может быть сильным, что он может победить обстоятельства? Вы ведь нашли в себе силы, чтобы побороть тягу к спиртному! Почему же он не смог?

– Джейк тоже смог, только ему потребовалось для этого много лет.

– Слишком много. Почему? Вы мне можете сказать почему?

– Не могу, девочка, и никто не может. Такова жизнь и таковы люди. Все мы разные, и каждый справляется со своими трудностями как может. – Он заглянул в ореховые глаза, в которых была и боль, и надежда, и смятение, и вдруг почувствовал сожаление от того, что должен будет оставить эту девушку. Но сейчас глаза ее о стольком говорили, о стольком спрашивали, столько пытались понять, как будто он мог ей дать ответы. Он и сам искал ответы и не мог найти.

Но в эту минуту он внезапно осознал, что ее широко открытые глаза спрашивают не о гарантиях. Они спрашивают, нужна ли она ему. Они молят не оставлять ее одну гореть в этом огне. И Алан понял, что просто не может сказать «нет». Он не может отказать себе, не может отказать ее горячей безмолвной мольбе, которая светится в ее глазах, не может обмануть ее долгого ожидания.

Он проклинал ее соблазнительность, проклинал свою неспособность – и нежелание – побороть этот соблазн, но уже знал, что проиграл. Он наклонил голову и со стоном прильнул к ее губам.

Сердце его на миг замерло, дыхание прервалось, когда он почувствовал ее мягкие, податливые губы, ощутил ее легкое дыхание. Ее невинный отклик заставил его сердце ожить и забиться быстрее, зажег давно забытый огонь в крови.

Безнадежно проиграв битву со своим желанием, он привлек Дженни к себе и стал жадно ласкать хрупкое, совершенное тело, с которым каждый вечер мысленно ложился в постель с того самого дня, как впервые появился тут.

Наконец-то он получил возможность ощутить ее в своих объятиях, чувствуя, как распаляется от одного ощущения ее маленьких крепких грудей у себя на груди, от ощущения ее бедер и живота, прижимающихся к его твердеющей плоти.

Она была гибкой, податливой и ненасытной, она слегка потиралась о него, удовлетворяя свое изумление и свой голод, пока желание не выплеснулось за грань разума и не превратилось в дикого, неукротимого зверя.

Дженни теснее прижалась к нему. С полным доверием и полным отсутствием страха она открывалась ему, давая выход так долго подавляемому желанию. Его настойчивый язык проник в глубь ее рта, получил в дар все ее сокровища, позволяя ему упиваться сознанием того, что глубина ее страсти не уступает его собственной.

Он обнимал не ребенка. Он обнимал женщину, сильную, живую и полную огня. Женщину, которая никогда не позволит мужчине ничего против своей воли. Но ему она позволяла, причем делала это страстно, отчаянно, и их поцелуй становился все глубже, длился все дольше, уже выходя за грань физического слияния и потому становясь значительно более опасным. В их объятиях преобладали чувства. Глубокие чувства, которые никогда не проявлялись при свете дня, сейчас вышли наружу. Одна мысль удерживала его у самого края, помогала не затеряться в ее запахе и трепещущем теле – мысль о том, с какой легкостью она вверяла ему себя и как тяжело и невыносимо будет потом видеть ее боль. А боль обязательно будет. Если он позволит себе зайти слишком далеко, то, когда наступит момент расставания – а он обязательно наступит, – будет боль.

Осознав все это, он резко оторвал от себя Дженни.

Глаза ее были затуманены страстью, дыхание, как и у него, было тяжелым и частым.

– Ты говорила, что не можешь рассчитывать ни на кого, кроме себя, малышка? – выдохнул он злым и хриплым шепотом. – И правильно, ты совершенно права. Теперь ты убедилась, что и на меня нельзя рассчитывать. Буль я сильным и порядочным, я бы не стал тебя целовать, не уступил бы своей похоти, а сдержал бы обещание, данное самому себе, и не тронул бы тебя даже пальцем.

Она была смущена, сбита с толку и уязвлена. Она смотрела на него широко открытыми глазами, в которых по-прежнему светилось доверие, и это разозлило его еще больше.

– Зачем ты позволила мне сделать это, черт побери?!

– Затем, что я сама хотела этого, – тихо сказала она.

Алан стиснул руки в кулаки и повернулся к ней спиной.

– Тебе нужны гарантии, малышка? Так чтобы в будущем не испытывать разочарования, я дам тебе один совет: никогда на меня не рассчитывай, я только подведу тебя – это я могу тебе гарантировать.

4

Самое разумное, что она может сделать, думала Дженни на следующее утро, это держаться подальше от Алана Маклея. Она дала ему краткие распоряжения относительно того, что нужно сделать, и, круто развернувшись, ушла в противоположном направлении, понимая, что этот человек ничего, кроме беды, ей не принесет.

К сожалению, еще никогда в ее жизни беда не была столь привлекательной.

День еще только начинал вступать в свои права, а Дженни уж вынуждена была признаться себе, что, проложив дистанцию между ними, она не решила проблемы.