Книга Драконоборец - Рэйда Линн

несущественных вещах!

- В том-то все и дело. Думаю, что он пока что ещё не уверен до конца. Он просто знает, что кольцо пропало в то же время, когда я сбежал. Но в то же время он наверняка приказал слугам перерыть все вещи, полагая, что кольцо могло куда-то закатиться. Когда они все перевернут вверх дном и не найдут кольцо, тогда лорд Освальд окончательно уверится, что я его украл. И будет искать меня ещё тщательнее, чем сейчас.

А еще Освальд, чего доброго, решит, что Ричард знал о перстне и взял Филиппа под свою защиту не по глупости, а из корыстных побуждений.

Ричард схватился за голову.

- Во что ты меня втравил! Почему ты хотя бы не отдал это проклятое кольцо тем четверым, которые были с Гильомом? Ты ведь сам уже успел понять, что из-за своего кольца Освальд тебя из-под земли достанет!

Филипп смущённо потер нос.

- Да я как-то растерялся...

- Не ври, - сердито перебил Ричард. - Ничего ты не растерялся! Ты не вернул кольцо и даже не упомянул о нем именно потому, что ты хотел оставить его себе. И ты решил, что с моей помощью тебе это удастся.

Под уничижительным взглядом Ричарда Филипп опустил голову.

- Просто обидно показалось его возвращать этому мерзавцу. Я всю жизнь на него за здорово живёшь батрачил - так я что, не заслужил награды? Как хотите, сэр, но сам я думаю, что это и не кража вовсе. Он мне должен. Вот я и решил, что так или иначе – но я получу от него плату за свою работу… и за все побои тоже.

Ричард скривил губы. За побои… Если они вообще были, эти побои и кабальный долг. Еще неизвестно, что из той истории, которую ему скормил Филипп в самом начале, было правдой. Может быть, он просто вороватый парень, который по своей воле поступил на службу к лорду Освальду, а потом убежал с ворованным кольцом.

Вот только непонятно, зачем в таком случае он стал бы признаваться Ричарду в своем поступке. Было бы куда разумнее дождаться, пока он заснет, и потихоньку улизнуть. Филипп, может, и лжец, но он ведь не дурак. Должен был понимать, что его признание, мягко говоря, не вызовет у Ричарда восторга. Но он все-таки пошел на этот риск и сказал правду… почему?

Может, он все-таки не лгал?..

Ричард почувствовал, что его голова бурлит, как закипевший котелок. Всю свою жизнь он имел дело исключительно с людьми, которым мог спокойно доверять – и сейчас понял, что такие игры в угадайку ему совершенно не по вкусу.

- Прекрасно, - коротко и сухо сказал он. – Значит, ты получил то, чего хотел. Бери кольцо и убирайся на все четыре стороны. Видеть тебя больше не хочу.

- А как же вы? - почти испуганно спросил Филипп. - Вас же посчитают моим сообщником. И вообще наверняка решат, что кольцо осталось у вас. Кто в здравом уме поверит, что вы отпустили меня вместе с перстнем?

- А тебе что за печаль?.. Много ты думал о моих делах, когда наврал мне с три короба и заставил за тебя драться, чтобы сохранить ворованное? – сухо спросил Ричард.

Глаза Филиппа загорелись от какой-то новой мысли.

- А давайте просто выбросим это кольцо! А если спросят, скажем, что меня напрасно обвинили. Я, мол, вообще ничего у него не брал, а лорд наш просто потерял свой перстень и свалил на беглого. Тогда бы получилось, что я и не вор, и лорду Освальду вроде как отомстил. И концы в воду!

«Нет, все-таки он не врал» - подумал Ричард – почему-то с облегчением. А вслух хмуро сказал :

- Вот именно, что в воду. Знаешь, что такое ордалии? Это когда один говорит одно, другой другое, но никто не может твердо доказать, что прав, и назначают Божий суд. Вода, огонь, каленое железо... Ничего приятного. Или суд поединком. Хочешь, чтобы я опять сражался насмерть за твое враньё?

- Тогда давайте я его хотя бы вам оставлю...

- Вот спасибо! Чтобы меня взяли с краденным кольцом? - с сарказмом спросил Ричард.

Филипп ожесточенно поскреб в голове. Вид у него был растерянным.

- Ни стыда у тебя, ни совести, - угрюмо подытожил рыцарь.

Филипп встрепенулся.

- Вы не понимаете! Мне перед ним за эту кражу в жизни стыдно не было, и никогда не стало бы, как ни просите. А вот перед вами стыдно. Вы хороший человек, и мне вы за полдня сделали больше добра, чем кто-либо другой за всю мою жизнь. Есть у меня там совесть или нет, но с вами я совсем не хотел бы так нечестно поступить... И мне от этого противно.

- Спасибо и на том, - буркнул сэр Ричард. Ему сделалось не по себе, когда Филипп сказал, что он, мол, успел сделать ему больше доброго, чем кто-либо другой на протяжении всей его жизни. Если сравнить его сегодняшнюю помощь Филиппу с тем, что сделал для самого Ричарда любой из его домочадцев – даже тетушка Эмилия! – то это было сущим пустяком. О нем всю его жизнь заботились те люди, которым он был небезразличен, а о бедняге Филиппе, очевидно, не заботился никто и никогда, если вода, и хлеб, и возможность проехаться на чужой лошади кажутся ему таким большим благодеянием. Ну да, конечно, потом Ричард дрался за него с Гильомом, но для члена Братства это в порядке вещей. Странствующий рыцарь защищает кого-нибудь не из какого-то особого великодушия, а просто потому, что другой человек нуждается в защите, а сам рыцарь – в постоянном испытании своей отваги и воинской доблести. И поэтому награда странствующих рыцарей заключена в самом их деле. Ричарду в голову не пришло бы возвращаться к тем крестьянам, для которых он убил дракона, чтобы рассказать об этом и выслушать их благодарности.

Впрочем, едва ли Филипп много знал о братстве странствующих рыцарей.

- Ладно. Утро вечера мудренее. Завтра на свежую голову решу, что теперь делать, а сейчас все равно ничего умного не придумаю, - заявил Ричард, расстилая на траве попону Турна. Филипп следил за каждым его движением с таким вниманием, как будто рыцарь делал что-то крайне интересное и никогда прежде