Книга Отшельник - Томас Рюдаль

Двое взрослых шикнули на капризного мальчика, который требовал мороженого.

Подошла очередь Эрхарда. Из киоска он увидел вход в кафе «Адзура» и высокую молодую женщину. У нее было странно мрачное лицо, хотя она молода – ей чуть за двадцать. Одета женщина была хорошо; волосы заколоты сзади в тонкий «конский хвост». Губы накрашены такой ярко-красной помадой, что казались черными. Похоже, ей не по себе в нарядной одежде; наверное, она предпочитает спортивные костюмы и кроссовки. Неожиданно Эрхард вспомнил, где видел ее раньше. Не только на похоронах Билла Хаджи; он видел ее в кафе «Рустика». Эллен, владелица кафе, еще назвала ее стервой и блудливой сучкой. Кроме того, возможно, она лесбиянка. Она вернулась на Фуэртевентуру, потому что получила что-то в наследство… И вот она оказалась в кафе Билла Хаджи в нарядном платье. На Канарских островах все время натыкаешься на одних и тех же людей.

Она знала Холлисена. Ей было известно, что с ним случилось.

Эрхард вышел из очереди и перешел дорогу.

– Вы один? – спросила «стерва». Она привела его к маленькому столику, полускрытому навесом. В кафе полно народу – за столиками, у барной стойки и вдоль стены. Она выдвинула для него стул.

– У вас есть столик чуть дальше от улицы – в тени?

– Вы не против сидеть рядом с туалетом?

– Я привык.

– Очень жаль, – заметила она, и Эрхард чуть не расхохотался. Оказывается, у нее есть чувство юмора. Она подала ему меню.

– Много у вас постоянных клиентов с Тенерифе? – спросил Эрхард, заталкивая под стол свой рюкзак.

– В основном из Мадрида, Лондона и Нью-Йорка.

– Я как-то заходил в кафе «Рустика». Знаете такое?

Она отошла на шаг и оценивающе посмотрела на него.

– Секундочку. Мария, рассчитай, пожалуйста, седьмой столик! – Потом она снова переключила внимание на Эрхарда. – Вы бывали в «Рустике»?

– Пару раз.

– В отпуске?

– Что-то вроде того.

– Вы живете здесь?

– Да, но недолго.

– Хотите холодного пива?

– «Сан-Мигель».

– Я принесу вам американское. Оно для вас полезнее.

Она отошла и вернулась с бутылкой американского пива незнакомой Эрхарду марки. Кроме того, она принесла миску свежих креветок с каким-то соусом для макания.

– В честь Богоматери нашей Кармельской, – провозгласила она.

Эрхард внимательно следил за ее передвижениями. Он хотел спросить, видела ли она Холлисена после того, как уехала с Тенерифе. А может, получала от него весточку? Поскольку Холлисен ей не нравился, скорее всего, она охотно посплетничает о нем, если что-нибудь знает. Какое-то время она отвечала на его пристальные взгляды профессиональной улыбкой; но, заметив, что он упорно продолжает смотреть на нее, отвернулась и занялась своими делами: протирала столики, смешивала коктейли и болтала с поваром, который наполовину высунулся из окошка кухни.

Креветки оказались на удивление вкусными.

С променада его не было видно. Риск того, что полицейские будут обходить все кафе в такой день, был минимален. Зато Чарлз со сломанной ногой и другие приспешники Палабраса наверняка его разыскивают, рыщут по всему острову. Возможно, они уже злятся из-за того, что он до сих пор не пришел на «Лусифию».

Не успел он допить пиво, как понял, что ему надо в туалет. Украшение местного туалета – большой аквариум с лобстером и несколькими крупными красными рыбинами, которые плавали за длинными стеблями морской капусты. Сверху аквариум был накрыт листом черного шифера, сдвинутым с одного угла. Справив нужду, Эрхард вымыл руки и постучал пальцем по стеклу. Вернувшись за столик, он сразу начал искать взглядом «стерву». Вскоре она вышла из кухни с подкрашенными губами, но от нее пахло табачным дымом и прогорклым жиром. Официантка подняла руку, требуя счет; хозяйка напечатала его за стойкой и передала официантке; та молча принесла его Эрхарду на подносике. «Стерва» же так и стояла за стойкой, показывала официантке, какие столики нужно вытереть. При каждом движении ее головы «конский хвост» вздрагивал. И вдруг Эрхарда озарило. Он подметил фамильное сходство. У нее улыбка Билла Хаджи и такой же, как у него, надменный наклон головы, когда он, бывало, рассказывал анекдот или сажал к себе на колени танцовщицу. Разумеется, с танцовщицами он флиртовал напоказ, а на самом деле девушки Билла не интересовали. Весь остров с неподдельным интересом следил за его личной жизнью, особенно женщины; многие из них на что-то надеялись после того, как его бросал или изменял очередной любовник. Мужчины презрительно фыркали; самые отъявленные гомофобы ругали «старого педика» и желали, чтобы он убрался с острова. Эрхард много раз слышал проклятия в адрес Хаджи. С заднего сиденья такси, в комнате отдыха на работе, на улице, в парикмахерской. Из-за того что Билл вел такую интересную, яркую, насыщенную жизнь, о нем много говорили. И вот теперь появилась девушка, похожая на него как две капли воды. Внучка. Эрхард, правда, решил, что по возрасту она больше годится Биллу в дочки, чем во внучки. Она намеренно не смотрела на него; стояла за стойкой и тщательно протирала все, что можно протереть. Эрхард понимал: нужно найти другое место, где с ней можно поговорить.

Он расплатился у стойки. Когда официантка принесла сдачу, Эрхард оставил деньги на тарелке и попросил небольшой пакет и клейкую ленту. Официантка вышла на кухню, принесла все, что он просил, и проводила его любопытным взглядом. Прихрамывая, Эрхард пошел в туалет. Убедившись, что один, он достал маленькую флэшку, которую дал ему Кормак, и положил в пакет. Потом выпустил из пакета воздух, перевязал его и как можно туже обмотал со всех сторон клейкой лентой. Теперь у него в руке оказался маленький твердый кокон. Придерживая дверь ногой, чтобы не открыли, он осторожно опустил руку в аквариум. Пакетик упал на дно в дальний угол и залег между стеблями морской капусты. Конечно, тайник не такой надежный, как ему бы хотелось, зато флэшку никто не увидит, если не присядет на корточки и не будет всматриваться в тот угол. Может заметить ребенок, но не выше метра ростом. А если лобстер проглотит пакет? Вряд ли, подумал Эрхард.

Он снова постучал пальцем по стеклу и вышел.

Очутившись на улице, он сразу же свернул в узкий переулок, где бегали шелудивые кошки и валялись разбитые бутылки. На куче картонных коробок спали двое бездомных; у одного под носом запеклась кровь. Потом он свернул еще раз и оказался на служебной дороге, которая тянулась позади многочисленных баров и кафе. По ней ездят мусоровозы, ходят школьники, гуляют собаки, а также дефилируют уличные торговцы или просто местные жители, когда хотят срезать путь. Эрхард направился к черному ходу «Адзуры». У кухонной двери стоял колченогий барный табурет, окруженный кучей окурков, издали похожей на коврик.

Взгромоздившись на табурет, он осмотрелся. В переулке было тихо; слышен только храп какого-то пьяницы, который безмятежно спал в кустах. Через полчаса он услышал шаги.