Книга Американская история - Анатолий Тосс

и к тому же

нам знать не хочется.

Наш мир —разлука.

Закон его движенья —

разводить нас дальше,

и подчас, мне кажется,

в природе существует

одно лишь направленье —

друг от друга.

Бессонница, ближайшая подруга

моей фантазии, лишь нас соединяет.

Как слух соединяет голоса,

как связывает мозг со словом «будет»

свои надежды,

только лишь тогда

понятно мне, что страны, города,

как и вплетенье в наши жизни судеб

случайных нам людей,

нам не помеха.

Только лишь года

все расставляют на свои места,

выветривая эхо

из слова обнаженного «судьба».

Дом

Полузасохший дом, морщинами изрытый,

Окошки впалые, припавшие к земле,

И вата между рам причудливо застыла

Сугробами в стекле.

Дверь чахлую, в щелях, тихонько приоткрою,

И мрак сырых сеней вдруг поглотит меня,

Ведро в углу, колоночную воду

Я кружкой зачерпну, с кусками льда.

Шагну вперед, в забытый запах кухни,

И зарево огня в пробеленной печи,

И керосинки свет скользнет по груде угля

Усталым фонарем в ночи.

Я в комнату пройду, под красным абажуром

Стол скатертью накрыт, а слева у окна

Сплетенных нитей цвет на деревянном чуде

Вязального станка.

Большой старик в побитой телогрейке

Тяжелым лбом склонился над столом,

Непознанная мысль, дрожа, замрет навеки

Под медленным пером.

Седая женщина, с морщинистым лицом,

Высокая, с веселыми глазами,

К двум мальчикам приникла и на что-то

Указывает за окном.

А за окном черемуха лишает

Возможности дышать, цветов стена

Надежно укрывает палисадник

От сутолоки дня.

Подъехала машина, из нее

Красивый офицер, смеясь, выходит.

Он беззаботен, весел и находит,

Что -жить ему забавно и легко.

С ним женщина, они заходят в дом,

и все в нем вдруг мгновенно изменилось,

шум, беготня, посуды легкий звон

смягчает детский смех,

и женский разговор,

стремительно меняя темы,

раскрагаивает мерный баритон

мужского спора,

с жаждой перемены

застыли шахматы,

и будто бы с трудом,

с акцентом новости читает радиола.

Я пристально смотрю и все хочу понять,

Но голова моя мутится от бессилья,

Я знаю все про них, я знаю, что случится

Через пятнадцать лет и через двадцать пять.

Но в знании моем ни жизни нет, ни силы,

В нем лишь одна печаль и лишь одна тоска,

Загадки Бытия мне не понять причины,

Как и никто ее не понял до меня.

Я отступил к стене, где теплые обои

Меня принять хотят и растворить в себе,

Но нету в том нужды, их кружево простое

По памяти я повторю во сне.

Полузасохший дом, морщинами изрытый,

Окошки впалые, приникшие к земле...

Я вновь вернусь сюда, и вновь все повторится

В моей судьбе.

* * *

Вчера я встретил девушку,

у которой волосы были, как у тебя.

Я подошел к ней и спросил: «Как дела?»

Она посмотрела на меня, в ответ

и сказала: «Да пошел ты, нахал»,

что, очевидно, означало «нет»,

хотя я ей нечего еще не предлагал.

Впрочем, я не расстроился — не в первый же раз.

К тому же, как застоявшейся лавине требуется обвал,

мне порой требуется заведомый отказ.

Он забирает энергию,

которой у меня такой навал,

что я не успеваю спускать ее в унитаз.

Видимо, поэтому ты приснилась мне ночью.

Дело даже не в том «кончу не кончу»,

для полюции уже возраст не тот.

Просто сначала стало щекотно щеке, потом висок.

Я провел рукой, чтобы смахнуть, как казалось, твой волос,

а потом сразу голос.

Он был тих, одинок,

как будто просил прийти.

«Заезжай, — говорила ты, — тебе ведь почти по пути.

Подумаешь, какой-то час или два...»

Я открыл глаза.

В воздухе было темно. Лишь едва-едва

белела плывущая на ветру занавеска.

«Как невеста», —

зачем-то подумал я.

Потом промелькнуло нечто подобие тени,

вроде как грудь, плечи, контур шеи,

особенно понравился переход от талии

к ширине отточенного бедра.

Как будто это не линия, а чья-то от лени

не вполне законченная игра.

А потом я снова заснул,

и утром проснулся хмур,

разбит и разлит,

как будто прямо сейчас опять

пора нагружать кровать

еще одним сном.

Я глядел в потолок и думал,

что сегодня, но позже, потом,

где-нибудь после обеда,

надо снова встретить ту девушку

с волосами, похожими на твои.

Так она все утро и маячила впереди,

как обещенная тобою ночью победа.

Ведь вряд ли она меня два раза пошлет,

в конце концов, я забавен,

и женщины ценят, то,

что я, в отличие от многих других,

не вполне законченный идиот.

Разлука

Как удержать,

когда расстояние, врезаясь в пространство,

расскалывает его на куски,

невзирая на то, что оба они сродни,

и в обыденной размеренной жизни

даже создают ощущение постоянства?

Это напоминает ледоход,

когда уже оторвавшиеся льды

перемалывают еще нетронутые,

хотя и те и другие имеют одинаковую ледяную природу,

это приводит к мысли,

что тела, опущенные либо в воду,

либо в другую субстанцию и находящиеся в движении,

ориентированы на акцию разрушения.

Так и я сам, так и расстояние между нами

имеет сходство с отпущенным на волю цунами,