Книга Черная Ведьма - Лори Форест

Без лишних слов Рейф подаёт мне свёрнутый втрое лист пергамента. Взгляд у старшего брата непривычно жёсткий.

Я разворачиваю листок, чувствуя, как с каждой секундой нарастает напряжение.

О Древнейший! Нет… Это приказ. Явиться на военные сборы.

– Быстро они, – говорю я, недоверчиво пробегая глазами строчки. – Фогель вступил в должность только утром.

– Похоже, он был к этому готов, – говорит Рейф, будто в чём-то подозревает и верховного мага, и весь Совет.

– О чём ты? – В это невозможно поверить. – Ты думаешь, что Фогель заранее знал, когда умрёт наш верховный маг?

– Кто знает. Это похоже на очень хорошо спланированную операцию, – не моргнув глазом говорит Рейф.

Я снова вспоминаю Фогеля, чёрную пропасть, мёртвое дерево и с тревогой смотрю на Рейфа.

Тристан тоже необычно взволнован, у него какой-то затравленный взгляд. Оглядывая открытый холодным ветрам коридор башни, он садится на каменную скамью и опускает голову на руки.

– Здесь сказано, что призыв последует не сразу, – говорю я, пытаясь убедить себя, что ещё не всё потеряно. – Сборы могут начаться не скоро.

– Приказ придёт летом, – безнадёжно говорит Тристан, не поднимая головы. – Он призовёт нас на службу летом. Уже назначена примерная дата отправки.

В наступившей тишине я слышу громкие удары собственного сердца.

– Куда тебя пошлют? – едва дыша спрашиваю я Рейфа.

Он горько усмехается, будто в моём вопросе скрыта ирония.

– На военную базу в Ротире. – После этих слов его улыбка тает. – Воевать против ликанов.

– Что ты собираешься делать? – растерянно спрашиваю я.

– Возьму это письмецо и сделаю из него мишень. Буду целиться прямо в печать Совета магов, – оскалив в жестокой ухмылке зубы, отвечает Рейф. Его неожиданный приступ веселья быстро уступает место ярости. Взглянув на дверь в комнату, он непривычно резко спрашивает: – Где Диана?

Я киваю на окно, показывая на северные пустоши.

– Где-то в лесу.

Стиснув губы, Рейф вырывает у меня лист пергамента и подхватывает сумку с книгами.

– Ты ни за что её не найдёшь…

– Я знаю, где искать, – упрямо говорит он, направляясь к выходу.

– Что ты решил?! – кричу я ему вслед.

– Уйду к ликанам, – рычит он, сбегая вниз по лестнице.

Я слушаю, как он стучит каблуками по ступенькам, и пытаюсь дышать ровно и глубоко, прогоняя охвативший меня серый, липкий страх. С грохотом захлопывается дверь в башню, и воцаряется тишина.

– Они его не примут, – с ужасающим спокойствием говорит Тристан.

Его голос звучит глухо, голова опущена на руки, пальцы вцепились в кудри на затылке.

– Он внук Чёрной Ведьмы, – мёртвым, чужим голосом продолжает Тристан. – Они никогда его не примут.

Мысли кружатся, не давая зацепиться хоть за что-нибудь… Я опускаюсь рядом с Тристаном и кладу руку ему на плечо, успокаивая нас обоих. У него перехватывает дыхание, худощавые плечи вздрагивают. Накрыв ладонью глаза, он плачет. У меня подкатывает ком к горлу. Безмолвные рыдания Тристана куда более душераздирающи, чем если бы он упал на колени и начал биться головой о стену.

Я обнимаю его, и он припадает лбом к моему плечу, пряча глаза.

– Я больше не могу, – глухо шепчет он. – Мне велели начинять железные диски огненной силой. Каждого, кто на них наступит, разорвёт на куски. И ещё я наполняю огнём и льдом наконечники стрел. Зачем?! Кого этим собираются убивать?! Я не хочу! – Затаив дыхание он умолкает. – И они всё равно догадаются, какой я на самом деле. Рано или поздно они поймут.

– Вовсе не обязательно… – борясь с нарастающим ужасом, лепечу я.

Тристан качает головой, всё так же упираясь лбом мне в плечо. – Поймут. Когда я откажусь обручиться…

– А ты не отказывайся. Обручись… – обрываю я его не терпящим возражений тоном.

Тристан замирает и жарко дышит мне в плечо. Потом поднимает на меня покрасневшие глаза:

– Но как?

Вопрос повисает в воздухе как тёмный тоннель, из которого нет выхода.

– Вот так! Скроешь ото всех, какой ты.

Тристан молча недоверчиво смотрит на меня:

– Рен, а ты смогла бы обручиться с женщиной?

– Ты что? – отшатываюсь я. – Конечно нет! – Чувствуя, как пламенеют щёки, я вдруг отчётливо понимаю, что хотел сказать Тристан. Надо что-то придумать… Вот только пока выхода я не вижу.

Спустя время после церемонии обручения скрепляют брак. И в ту же самую ночь молодые вступают в близкие отношения. В знак того, что жених и невеста стали мужем и женой, на запястьях обоих проявляются новые магические линии. Смысл заключения брачного союза в том, чтобы дать жизнь новым чистокровным магам.

У Тристана ничего не получится. Притвориться и пройти через все обряды – нечего и мечтать.

Мы оба это понимаем… и молчим.

– Я мог бы уехать в земли Ной, – наконец предлагает Тристан. – Там принимают таких, как я. – Его губы кривятся в грустной усмешке. – Вот только кому нужен внук Чёрной Ведьмы? Никто меня не примет.

Подавив ростки паники, я стараюсь убедить Тристана, что он не совсем прав.

– Что, если ты ошибаешься?

Он с удивлением смотрит на меня.

– Внук величайшего врага, – мрачно размышляю я вслух, – маг пятого уровня. Владеет магией, умеет обращаться с гарднерийским оружием. И не вписывается в культуру Гарднерии. – Я улыбаюсь ему, приглашая взглянуть на себя с этой стороны. – Гвардия ву трин вполне может принять тебя – в пику гарднерийцам, чтобы отомстить побольнее.

– А ты изменилась, – изумлённо отмечает Тристан.

– Да, пришлось, – вздыхаю я.

– И я очень этому рад, – улыбается он. Вытерев слёзы, Тристан выпрямляется и неуверенно смотрит на меня: – Ты же понимаешь, при таком раскладе шансов у меня маловато.

– Шансы! – фыркаю я. – Лёгкая дорога – для слабаков! А ты попробуй вот так!

Тристан смеётся и снова глубоко вздыхает.

– Иди, – подталкиваю я его к двери. – Тебе надо поспать. Вот станешь богатым и знаменитым воином ву трин, вернёшься за мной и дядей Эдвином и унесёшь нас на крылатом драконе в земли Ной.

– И мы будем жить долго и счастливо? – уточняет Тристан с привычной лукавой искоркой в глазах.

– Да, – уверенно отвечаю я. – Так всё и будет.

Тристан уходит, благодарно улыбнувшись мне напоследок. В Северной башне воцаряется тишина. Толстые каменные стены стоят незыблемо, но земля уходит у меня из-под ног.

При мысли о том, что я теряю обоих братьев, у меня сжимается сердце.