Книга Пародия - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Толином конспекте была фраза: «Растет производство стали на душу населения». Кто-то красным карандашом подчеркнул слова: «стали на душу», первые два слова соединил красной линией, а на слове «душу» красным же карандашом поставил ударение — так, что вышло: «СТАЛИНА ДУШУ».
— Теперь нам известно, — сказал следователь, — что ты имел преступный замысел задушить товарища Сталина. Но мы вовремя твои действия пресекли.
2
Таля не знала, где теперь Толя. Встревоженная, она заглянула к соседу по квартире.
— Не волнуйся, Талечка, — сказал Антон Павлович, сняв пенсне, — разве ты не слышала слова товарища Сталина о том, что жить стало лучше и веселее?
— Да врет этот ваш товарищ Сталин как сивый мерин, — вспыхнула Таля. — Разве вы не видите, как попирается социалистическая законность, какие злодеяния совершены в ходе коллективизации и индустриализации?
Антон Павлович надел пенсне, выглянул в коридор, и, убедившись, что там никого нет, прошептал:
— Да мне и самому не по душе этот культ личности, эти нарушения ленинских норм партийной жизни…
Умные герои романа в те еще годы все знали и понимали.
3
Сталин не знал, что о нем думают Толя и Таля. ОН размышлял о роли личности в истории. Вот, например, Юлий Цезарь — мужик вроде толковый, но какую глупость сморозил! Зачем объявил себя императором и отменил республику? ОН так не поступит. ОН создал свое, советское самодержавие, но называться оно будет по-другому, Народу вовсе не нужно знать того, что знает ВОЖДЬ. А этот чудовищный прокол с Брутом, в результате которого Цезаря прокололи кинжалом! ОН бы сделал все иначе и гораздо умнее. Брута надо было заблаговременно отправить в Ленинград, провести там АКЦИЮ, а потом даже можно было бы назвать именем Брута несколько городов империи. Эх, Юлька, Юлька!
А Полька Бонапарт? Ведь ту же самую ошибку повторил: не терпелось ему, видите ли, назваться Наполеоном Первым. Важно стать не первым, а единственным. Вот и Николашка — он хоть и Первый был, но в политике абсолютный дилетант. Совершенно провалил дело с декабристами! ОН бы на его месте не растерялся: надо было организовать так, чтобы Пестель вел процесс Рылеева, потом Каховский — процесс Пестеля и так далее. Гйевные слова писателей во всех газетах. Пушкина бы заставить выступить с осуждением. Вообще с Пушкиным слишком цацкались. Ну, мастер он, но ведь организационно-творческих способностей никаких. А вот Фаддея Булгарина мало к работе привлекали. ОН бы вообще собрал несколько таких Фаддеев и поставил бы их командовать всеми писателями…
В кабинет вошел Паскудышев и положил на стол какую-то бумагу. Сталин прочел, и в глазах его мелькнула злоба. Легким движением руки он схватил тяжелую вазу со своим портретом и бросил в голову Паскудышеву. Осколки разлетелись по ковру.
— Дурак! — сквозь зубы процедил Сталин. — Сколько раз повторять: не надо составлять доносов на писателей. Они сами писать умеют.
Паскудышев, шепча: «Спасибо, товарищ Сталин», — пополз к дверям. А Сталин еще долго не мог преодолеть раздражения. Ведь это же ЕГО писатели, других у НЕГО нет Церковь у нас от государства отделена, а вот литература присоединена к государству, и не кем-нибудь, а ИМ самим. Эти писатели настоящие патриоты, они будут ЕМУ верны и через двадцать, и через пятьдесят лет. Они придумают что угодно, найдут причину всех бед в инородцах, в Хрущеве, в западной музыке, в журнале «Огонек», но о Сталине дурного слова не скажут.
Да с такими писателями ЕМУ ничего не страшно!
Виктория ТОКАРЕВА
На фоне эпохи
(По мотивам рассказа «Первая попытка»)
Она родилась уже после коллективизации и индустриализации, в период культа личности и сплошных репрессий. Ее назвали в духе времени — Карла-Марла.
Но так она была записана только в паспорте, а все знакомые называли ее просто и понятно — Кака.
С детских лет Кака оценивала людей по принципу престижности. Ее первой любовью в ясельном возрасте был старичок-вахтер из соседнего подъезда, носивший китель такой же, как у Иосифа Виссарионовича Сталина. Но Иосиф Виссарионович в 1953 году ушел в мир иной, и вскоре его сурово заклеймил Никита Сергеевич. Кака разлюбила и вождя, и вахтера. В период «оттепели» она вышла замуж за молодого преуспевающего журналиста, которого звали Никитой. Однако как-то осенью и Никиту Сергеевича, и просто Никиту уволили с работы. Журналисту-неудачнику пришлось покинуть свою квартиру и свою кровать, а на его месте спустя некоторое время оказался плотный бровастый функционер по имени Леонид.
Все женщины без исключения делятся на две группы. Первая группа — это женщины порядочные, вторая — женщины, которые нравятся мужчинам. Я, увы, принадлежу к первой группе, Кака — ко второй, но все-таки мы подружились, и однажды Кака даже заглянула в мою малогабаритную квартиру. Меня дома не оказалось, и Кака ушла, прихватив с собой банку черной икры, банку бразильского кофе, томик Кафки, а также моего мужа, лежавшего на диване с этим томиком в руках.
Правда, через две недели она позвонила по телефону и, не поздоровавшись, сухо сообщила, что икра, к сожалению, уже съедена, кофе выпит, Кафка подарен мастеру из автосервиса, а вот муж цел и я могу забрать его обратно. Я съездила за мужем на такси, но через день он исчез опять. За две недели он узнал, что есть на свете еще кое-что, кроме умных книжек и моей пресной духовности. Наверное, он до
