Книга Королева Кристина - Борис Григорьев

И снова в расчётах взрослых произошёл прокол!

Детали воспитательного процесса принцессы нам неизвестны. Мы не знаем также, как она тренировала своё тело, в какие подвижные игры играла, как, к примеру, научилась верховой езде и какими ещё мужскими «видами спорта» занималась. Известно только, что всё это входило в её обязательную программу подготовки как короля Швеции. Несомненно одно: занятия и с Маттиэ в классе, и с наставниками по физической подготовке на воздухе проходили очень продуктивно. Кристина с утра до позднего вечера и с огромным увлечением занималась воспитанием духа и тела и по достижении совершеннолетия могла вполне соответствовать высоким требованиям, предъявляемым к шведским монархам, а также полагать себя одной из самых образованных персон в Европе, включая мужчин.

Зададимся таким вопросом: чем, кроме соответствующих задатков, объяснялось необычное рвение Кристины к наукам и вообще к учёбе? Чем мотивировались её чуть ли не фанатичные прилежание и целеустремлённость? Сама Кристина утверждала, что учёба представляла для неё единственную возможность избежать общения с матерью. Современный шведский историк П. Энглунд тоже пишет, что «бегство принцессы к книгам» было бегством из душной, мрачной и затхлой обстановки непрекращающегося траура по отцу, который установила для себя Мария Элеонора.

Возможно, так оно поначалу и было. Создаётся, однако, впечатление, что главной двигательной силой были её непомерное честолюбие и тщеславие. Раннее осознание своей женской неполноценности обострило чувство честолюбия до предела. Если нельзя блеснуть красотой и женским обаянием, то можно многого достигнуть в другой области. Она должна была стать, как её отец. Нет, превзойти его и совершить для страны нечто грандиозное! Если отец прославился на поле брани, то она станет знаменитой на почве миротворчества. Она покажет всем, на что способна эта «девчонка из барской усадьбы, получившая в своё управление целое королевство».

Непомерное тщеславие, помноженное на впечатляющие успехи в учёбе и высокое привилегированное положение, способствовало возникновению у Кристины большого самомнения и высокомерия по отношению к окружающим её людям, а замкнутость, скрытность, сильная воля, упрямство и самоуверенность сделали её эгоистичной и лицемерной. Воспитанная без родительской любви и ласки, напичканная до предела знаниями, но лишённая здоровой естественной эмоциональности, она была полностью лишена чувства сострадания к ближнему.

С сохранившихся портретов молодой королевы, сообщает П. Энглунд, на нас смотрит «молодая дама с большими слегка грустными синими глазами, большим носом, двойным подбородком и плохо ухоженными русыми волосами. Её мимика, подобно голосу, полна динамики: она могла быть попеременно то задумчивой и говорить светлым девичьим голосом, то мрачной и говорить, как мужчина». Эта двойственность внешних проявлений, игра мимики и голоса навевают загадочный образ Моны Лизы — естественно, в шведском варианте.

В начале XVII столетия в культурных кругах Европы повсеместно культивировался стоицизм. Идеалом считался человек, способный контролировать свои эмоции, превозмогать трудности и лишения жизни и искать убежище в состоянии внутреннего покоя. Это гарантировало защиту человеческой души от всякого зла и способствовало развитию благородных помыслов и побуждений.

Если отвлечься от нюансов, Кристина в молодости, несомненно, была стопроцентным стоиком. Разумеется, она считала себя правоверной лютеранкой и никоим образом не подвергала свою веру сомнению. Но она также мнила себя неким подобием античной героини с чрезвычайно развитым чувством собственного достоинства. Например, она вообразила себе, что Швеция во время её правления стала сильным государством, хотя с экономической точки зрения всё было как раз наоборот. Она искренно верила в то, что отдаёт всю свою жизнь на благо своих подданных, что шведская армия при ней постоянно побеждала, что именно она была творцом Вестфальского мира. Её идеалом были герои античной истории — Кир, Александр Македонский, Цезарь, Сципион Африканский. Иногда она даже утверждала, что ценит их больше своего великого отца.

Её учили, что монарх любой ценой обязан скрывать свои истинные чувства и, наоборот, должен уметь заставить других людей раскрывать перед собой их внутреннюю жизнь. В случае с Кристиной такое воспитание привело к изощрённому лицемерию, фальши и двойной игре. Составной частью стоического воспитания являлось культивирование чувства долга. У Кристины это чувство, основанное на высоких моральных помыслах и добродетелях, было доведено до совершенства и изумляло каждого, кто с ней встречался. Пафос её мышления состоял в том, чтобы не делать того, чего можно было бы стыдиться, и любой ценой подчинить своё личное счастье долгу. Другой вопрос, конечно, где у королевы проходила граница между долгом и личными интересами.

С самого детства Кристина привыкла к тому, что её считали уникальным ребёнком и что ею все восторгались. Как она сама выразилась на страницах автобиографии, «она в высшей степени была довольна своей персоной». Она признавалась позже, что рано была отравлена ядом высокомерия к людям и всю жизнь пыталась бороться с этим недостатком. Но это было не таким простым делом: ведь Кристина была королевой (в смысле, королём) Швеции, а, стало быть, объектом направленной идеологии, центральным звеном которой была её абсолютная позиция как Божьего помазанника. Разумеется, Кристина воспринимала эту идею серьёзно, основательно и без всякого сомнения. Чувство высокомерия подогревалось и культивировалось этой идеологией ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Кристина всегда говорила, что она никому, кроме Бога, и ни в чём не должна отдавать отчёта, а став католичкой, невзлюбила исповеди.

Среди биографов королевы Кристины установилось трафаретное мнение о том, что она, с точки зрения своих способностей и полученных знаний, была феноменально культурной и образованной личностью. Это мнение легко опровергают современные изыскания. В частности, Л. Ослунд, не отвергая утверждений о хорошем образовании и воспитании, полученных Кристиной, о её способностях и разносторонних увлечениях (искусство, архитектура, алхимия, музыка, опера, живопись, скульптура, театр, философия, теология и литература), делает вывод, что даже в своём веке она не могла считаться ни гениальной, ни феноменально талантливой в какой-либо области. Она во всём оставалась любительницей, хотя и любительницей страстной.

По мнению С. Стольпе, королеву Кристину нельзя назвать великой личностью, но у неё были такие черты характера, как, к примеру, мужество и сильная воля, которые, несомненно, выделяют её из числа заурядных личностей — как монархов, так и простых смертных — и заставляют нас с уважением и должным вниманием отнестись к ней.

Мы уже писали выше, как шестилетняя принцесса сделала своё первое публичное выступление. Это произошло в феврале 1633 года, когда она приняла представителей сословий или, как тогда говорилось, была официально представлена риксдагу.

В том же году — вероятно, в мае или июне — она участвовала в церемонии приёма русского посольства, прибывшего выразить соболезнование по поводу гибели её отца, засвидетельствовать факт её восхождения на престол и подтвердить Столбовский мирный договор от 1617 года[17]. Кристина вспоминала, как риксдротс Брахе и риксадмирал Юлленъельм тщательно инструктировали её о деталях церемонии и уговаривали её не бояться «московитов». «А почему я должна испугаться?» — спросил их ребёнок. А потому, ответили взрослые дяди, что русские носили длинные бороды и одевались совсем не так, как «цивилизованные» шведы. «Да какое мне дело до их бороды? — возразила принцесса. — У вас тоже бороды, но я ведь не боюсь вас».