Книга Лёлишна из третьего подъезда - Лев Давыдычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно уж, поверю тебе. Но в последний раз. Если обманешь – съем!
Лёлишна почесала ему за ушами, и тут тигрёнок совсем подобрел, лизнул ей руку твёрдым шершавым языком.
Девочка тихонько запела:
Тигрёнок будто понял песенку: закрыл глаза. Чёрные влажные ноздри его вздрагивали. Вдруг он вскочил и зарычал.
Лёлишна испуганно обернулась.
К ним подбежал Виктор. Колени его были в синяках.
– Нашла! – радостно воскликнул он. – А я от этой зверюги еле-еле освободился. Испинала меня всего. Чуть-чуть не искусала. Пришлось бы уколы мне ставить… Что с тигром делать будем?
– Домой поведём, – ответила Лёлишна. – Я с ним почти договорилась. Идём, полосатенький!
Тигрёнок выпрямил передние лапы, потянулся, сладко зевнул и двинулся вперёд.
За поводок его держала Лёлишна.
Торопясь как можно скорее начать представление, я забыл включить в состав участников парада и тигрёнка, и ещё одно живое существо.
С тигрёнком (зовут его Чип) вы уже познакомились, а теперь знакомьтесь с живым существом по имени Хлоп-Хлоп. Это мартышка. Но так как Хлоп-Хлоп хоть и мартышка, но он, а не она, буду называть его мартышем.
Ну и хитрый же он! Сотворит что-нибудь не очень хорошее, заберётся куда-нибудь наверх, откуда его не достать, сидит там и сам себе аплодирует – в ладоши хлопает.
Один раз украл в оркестре флейту, забрался под купол цирка и давай дудеть изо всех сил. Подудит-подудит, флейту под мышку и сам себе аплодирует.
Проказник он просто невозможный. Львы Эдуарда Ивановича его даже побаиваются.
Никто не умеет их так злить, как хитрый мартыш.
Насобирает он камешков, сядет напротив клеток и давай самому старшему льву, Цезарю, в морду их бросать.
Цезарь лапой ему грозит, рычит на весь цирк, а Хлоп-Хлоп камешки бросает, ехидно попискивает и сам себе аплодирует – очень доволен!
Каждый камешек попадает точно в цель – прямо в нос льву.
Ему не столько больно, сколько обидно.
А раз старший лев рычит и беснуется, то вслед за ним начинают рычать и бесноваться все львы и львицы.
За ними – все звери в цирке.
Даже ослы ревут.
Пронзительно кричат попугаи.
Трубит слон.
Лошади тревожно ржут.
И кто бы мог подумать, что этот несусветный переполох происходит по вине маленького мартыша?
А он сидит себе как ни в чём не бывало.
Цезарь с товарищами клетки готовы разнести: обидно!
Хорошо, если поблизости оказывался Эдуард Иванович. Он-то хорошо знал, чьих это лап дело, и быстро успокаивал своих львов и львиц, а вслед за ними успокаивались постепенно все звери и птицы.
Но если Эдуарда Ивановича поблизости не оказывалось, то случалось, что за виновника переполоха принимали бедного льва, и тогда ему доставалось.
Хлоп-Хлоп с невинным видом сидел в сторонке, восторженно попискивал и сам себе аплодировал.
Зато когда он не проказничает, чудо что за мартыш! Добрый, ласковый, понятливый. Заберётся на плечо к хозяину и гладит его седые волосы.
Но потом вдруг спрыгнет с плеча на стол и давай в Эдуарда Ивановича книгами бросаться.
Хлоп-Хлоп думает, что это очень весёлая игра, и искренне обижается, когда хозяин его отшлёпает.
Когда же обижают самого мартыша, то слезам его нет конца. Плачет он так долго, что становится мокрым – будто погулял под проливным дождём.
И чем больше его утешают, тем дольше и громче он плачет.
Если другие плачут, Хлоп-Хлоп хохочет. Вот он какой несознательный!
Когда обнаружили исчезновение Чипа, все в цирке всполошились.
Шутка сказать: зверь сбежал в город. Правда, тигрёнок – это ещё ребёнок. Но ребёнок особенный.
Позвонили в милицию.
Несколько рабочих и артистов разбежались в разные стороны – искать Чипа.
Для Эдуарда Ивановича не было загадкой то, как мог исчезнуть Чип. Уже не в первый раз Хлоп-Хлоп выпускал на свободу своего маленького друга. Но раньше каждый раз тигрёнка удавалось поймать ещё в цирке.
Эдуард Иванович разыскал Хлоп-Хлопа.
Мартыш забрался к нему на плечо и что-то нежно пропищал.
– Негодный тип, – сказал Эдуард Иванович, – зачем ты отвязал Чипа? А ещё другом называешься!
Хлоп-Хлоп опять что-то пропищал и погладил хозяина по седым волосам.
– Ты ещё и подлиза? – гневно спросил тот. – Подвёл меня и ласкаешься?
Мартыш заморгал хитрыми глазами, пожал плечиками и почесал затылок: дескать, ума не приложу, за что это меня ругают?
– Будешь отвечать!
Хлоп-Хлоп спрыгнул на стол, вытаращил глазки, вытянулся, как бравый солдат по стойке «смирно», и приложил лапу к уху.
Эдуард Иванович рассмеялся: он весёлый человек, а весёлые люди долго не сердятся.
– Хитрюга ты, – сказал он. – Если бы ты родился не мартышом, а человеком, то обязательно бы стал жуликом.
Хлоп-Хлоп обрадованно закивал, попискивая, и на всякий случай сам себе похлопал в ладоши.
А в кабинете директора раздавались телефонные звонки: это сообщали о том, что пока тигрёнок не обнаружен.
Лучше всего было бы провести тигрёнка прямо в дом и ждать Эдуарда Ивановича.
Но как пройти мимо Сусанны?
Или сразу в цирк?
Но не хотелось идти со зверёнышем по улицам.
– Я на разведку, – сказал Виктор, – а вы ждите меня.
Ещё издали он увидел злую девчонку и остановился. Зная её характер, Виктор сразу догадался, что она сидит на окне не просто так, как люди сидят, а что-нибудь придумала.
Даже издали можно было разглядеть, что Сусанна скалит зубки.
«Будь что будет!» – решил мальчик и двинулся к дому.
Чем ближе он подходил, тем медленнее переставлялись ноги.
– Папочка в милицию звонил! Папочка в милицию звонил! – увидев Виктора, закричала Сусанна. – На машиночке за тобой приедут! За решёточкой, миленький, посидишь, за решёточкой! Пятнадцать суточек! Пятнадцать суточек! – Она хихикнула. – А Лёлишна-пир-бемолишна где? А тигрёночек полосатенький, лапонька моя миленькая, где? Мне его купят, хвостатенького! Где он?
