Книга Здравствуй, мама! - Амелия Борн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы еще долго там? — донеслось до нас из коридора. Судя по голосу — это была дочь тети Риты, София.
— Долго! — рявкнул в ответ, снова почувствовав в животе надвигающийся ураган.
— Да сколько ж можно? — возмутилась та.
— Мы репетируем медовый месяц!
— В туалете???
— В горе и радости, знаешь ли! — заметил с сарказмом.
Что она ответила, я уже не слышал, но главное — отвалила от нашего островка безопасности, на котором, как я подозревал, мы с Тамарой и проведем остаток этого дня.
— Репетируем медовый месяц, серьезно? — хмыкнула ночная жрица.
— Первое, что на ум пришло, — передернул я плечами, хоть она и не могла этого видеть. А потом мы снова протянули в унисон:
— Чееееерт…
Наша общая с Разумовским какофония, свалившаяся нам на головы посредством двух неуправляемых монстриков, отпустила меня не сразу.
После знаменательного дня мне пришлось провести еще пару суток в компании смекты и прочего активированного угля. Нет, наверно, все же не стоило относиться к детям Игоря настолько гуманно, просто позволив ему открутить им головы, как он и грозился.
— Ну… может, еще Регидрона? — с участием спросила Аня, прибывшая ко мне сегодня в качестве спасательного отряда в количестве двух человек.
— Нет! Видеть его не могу. Лучше сразу цианида.
Подруга покачала головой и протянула мне бутылку воды. На всякие жидкости я тоже смотреть уже не могла, но взяла предложенное и сделала щедрый глоток.
— Слушай, ну, может, ты зря отказалась быть еще и няней для этих сорванцов? — протянула Аня, положив руку на свой живот.
Ее беременность была еще не очень заметной, но Васнецова уже округлилась, несмотря на ранний срок.
— Как ты себе это представляешь? — хмыкнула я. — Стану их няней и буду сидеть на фарфоровом друге до конца своих дней?
— Да уж, — вздохнула Аня и замолчала, задумавшись о чем-то своем.
Я же начинала размышлять на весьма конкретную тему. А именно — не стоит ли мне отказаться от всей этой затеи, пока не померла смертью храбрых.
Было ясно одно — Разумовскому я не нужна ни под каким соусом кроме того, в каком контексте он меня нанял, а его дети готовы на все, чтобы меня извести.
И в любом другом случае я бы возглавила протест, но… Но видя равнодушие Игоря, могла думать только об одном: «Тамара, тебе нужно бежать с этой подводной лодки, где тебе готовы вручить звание Фаянсовой царицы».
Хотя, если уж так разобраться, почему меня настолько задевало безразличие Разумовского? Он мне ничего не обещал. А тот наш поцелуй… да он вообще ничего не значил! Игорь просто хотел дать мне ответы на те вопросы, что волновали именно его, а я была обязана напрочь не реагировать на эмоции, рожденные этим его поступком. Просто чтобы не надумать себе лишнего.
— Я думаю, тебе стоит поехать прямиком к нему и обсудить все, что тебя волнует! — наконец, выдала Аня.
Я воззрилась на подругу, не сразу понимая, о чем она.
— Меня вроде как волнует только сидение на белом друге, — с сомнением в голосе ответила ей.
Аня поморщилась, словно я выдала то, что шло вразрез со здравым смыслом.
— Я о другом, Том. Он ведь тебе нравится.
Вскинув брови, я невольно хихикнула.
— Белый друг? Заверяю тебя — не нравится от слова «совсем».
— Да Разумовский же! — не выдержала Аня. — Даже не думай мне соврать. Он тебе нравится.
Первым порывом было и взаправду заверить подругу, что Игорь мне не может понравиться даже если превратится в принца на белом коне, но я лишь поджала губы и опустила взгляд.
— Нравится, да, — сказала, подернув плечами. — Проблема лишь в том, что ему не нравлюсь я. Да и не понравлюсь.
Да! Именно это я и осознавала, когда произносила данные слова. Я ему не понравлюсь. Для Игоря я лишь толстая мадам, кормящая кошек в радиусе нескольких километров, которую можно выставить в качестве пугала для острастки родственников.
— А вот и неправда, — тихо сказала Аня в ответ. — И вообще — съезди к нему и обрисуй, при каких обстоятельствах ты готова и дальше быть его «невестой». Ну и скажи, сможешь ли и дальше сидеть на белом друге.
Мы рассмеялись в унисон, но очень быстро я вскочила, сорвалась с места с криком — «Да сколько же можно?!» — и побежала в уборную.
К Разумовскому я все же отправилась. Аня была права — у нас имелось множество тем для обсуждения. Но главной из них была та, в которой мы просто обязаны были решить, как выжить среди того хаоса, который сами же и инициировали. И знала — Разумовский будет отбиваться, заверять меня, что ничего такого не случилось. В общем и целом сделает все, чтобы я уверилась в простой вещи — никаких проблем у нас не имеется.
— Игорь Валерьевич примет вас, как только сможет. Сейчас у него посетитель, — сказала мне секретарша, когда я прибыла в офис Разумовского.
Хорошо хоть не посетительница, — мрачно хмыкнула про себя.
Села рядом с дверью, положила нога на ногу. Начала покачивать ею и прислушиваться к тому, что происходит в кабинете Игоря. Не то чтобы это имело ко мне хоть какое-то отношение…
Секретарша Разумовского встала и куда-то удалилась, и у меня появилось совершенно однозначное желание, которому я и последовала. Поднялась со стула, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете Игоря.
Подкралась неслышно к чуть приоткрытой двери и приникла к ней ухом.
— … ну, ты же не станешь спорить, что тебя это… веселит? Хотя, «веселит» не совсем то слово, — узнала я в говорившем Васнецова, мужа Ани. И уже было собралась постучать и обнаружить свое присутствие, когда услышала:
— Веселит, да. Более чем. Царица бургеров знает толк в том, как разнообразить жизнь любого мужика.
И почему я, извольте спросить, все еще стояла и прислушивалась? Ведь самым правильным было бы попросту сбежать.
— Игорь… Тамара — красивая женщина, — сказал Васнецов. — Хоть и взаправду тянет на то звание, которое ты обозначил. Но в самом правильном смысле! Она — самая настоящая царица.
Я даже дыхание задержала. И хоть все было понятно, я ждала, что же на это ответит Разумовский.
— Царица-ночная жрица, ага, — хохотнул он. — Ладно, давай уже к делу.
И я не стала делать ничего вроде того, чтобы ворваться в кабинет и послать Игоря ко всем чертям. Я просто развернулась и самым позорным образом сбежала…
— Вы уверены, что справитесь? — поинтересовался я у Веро, прибывшей к нам в дом, чтобы приступить к своим обязанностям.
