Книга Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

Лежа на полу, я рассматривала окрестности: фантики отконфет, пустые пивные бутылки, шелуха от семечек и даже надорваннаяпрезервативная упаковка.

А ведь ученые тоже люди. Кто бы мог подумать!..Презервативная упаковка особенно занимала меня. Интересно, кто ейвоспользовался? И когда? Пока я размышляла над этим, в зоне притяжения упаковкипоявились чьи-то туфли на толстой прорезиненной подошве. Туфли топтались в концеряда, на центральном проходе прямо напротив меня. Топтались и не хотелиуходить. А потом я услышала голос.

— Вам плохо?

Владелец голоса говорил на русском, но с сильным, оченьсильным акцентом.

— Мне хорошо. Пуговица закатилась, — сказала я иподняла голову.

Передо мной стоял Тео Лермитг. Собственной персоной.

Ну, конечно же, я сразу узнала его! Я столько раз перебиралафотографии: Тео на почте, Тео в мантии, Тео на вечеринке, Тео в Китайскомдворце, Тео среди вдохновенных русских реставраторов… Тео реальный почти неотличался от Тео фотографического. То же унылое лицо вегетарианца, те же пегиеволосики, окаймляющие застенчивую университетскую лысину…

Человек, за которым я так долго и так лениво охотилась, самприплыл мне в руки, И теперь бил скользким хвостом, очевидно желая помочьдевушке, потерявшей пуговицу.

— Все в порядке, — еще раз произнесла я иподнялась из своего укрытия.

И осмотрела зал. Ни Монтесумы, ни Лемешонка видно не было.Только на отдаленной сцене толклось несколько человек да по рядам былоразбросано несколько кучек любителей декоративно-прикладного искусства.

Обстановка более чем благостная. В такой благостной, обильносдобренной людьми обстановке он не решится вытащить ни удавки, ни заточки. Авот я решусь. Я решусь взять его на арапа. Мне только стоит посмотреть ему вглаза, чтобы увидеть в них холодеющий труп Олева Киви.

Пока я соображала, что же предпринять, и уговаривала себяидти ва-банк, подозреваемый в убийстве повернулся ко мне спиной и направился квыходу. Нет, такой шанс упускать нельзя!

— Подождите, — крикнула я, и Тео остановился. Иснова повернулся ко мне.

— Вы что-то хотели спросить? — Он был самавежли-Ьостъ.

— Не совсем…

Сейчас или никогда! Алчный червь Рейно Юускула будет посрамлен!

— Вы Тео Лермитт. Правда?

— Да. Я — Тео Лермитт.

— Я бы хотела взять у вас автограф. Если вы невозражаете.

— Не возражаю, — он покраснел. Черт возьми, онпокраснел!

Я блохой прыгнула к нему, на ходу вытаскивая анонимнуюписульку.

— Где расписаться? — Он пристроил на локтеувесистую папку и вынул ручку.

— Вот здесь, пожалуйста…

Я протянула ему развернутый листок. И принялась ждать,попутно прикидывая, хватит ли мне времени добежать до ближайшей группы людей.Тео машинально подмахнул бумажку. И только потом уставился на нее.

— Sorry, — пробормотал он, вынимая очки.

— Ничего. Все в порядке.

Но и в очках он увидел то, что и должен был увидеть:

«ВЕРНИТЕ УКРАДЕННОЕ, ПОКА ОНО НЕ УБИЛО ВАС».

Когда Тео поднял глаза на меня, в них было только пугливоеудивление. И больше ничего. Совсем не та реакция, которую я ожидала. Во всякомслучае, никто не будет лишать меня жизни здесь и сейчас. Это и коню понятно.

— Откуда это у вас? — спросил он.

— Какая разница? По-русски это называется анонимка. Этоведь вы клеили все эти тексты. Лермитт молчал.

— Вы ведь ученый. А опускаетесь до шантажа…

— Откуда это у вас? — снова повторил он.

— Разве это имеет значение?

— Вы из полиции? — высказал предположение он, и дедва не рассмеялась ему в лицо.

— Нет. Я не из полиции…

Лучше бы я этого не говорила. Тео с неожиданным для еговегетарианской мускулатуры проворством и силой ухватил меня за руку и почтишвырнул в кресло.

— Вы работаете на него?

— На кого?

— Не валяйте дурака. На кладбищенского вора. На ОлеваКиви!

Ого, какие подробности всплывают!

— Олев Киви умер, — напомнила Тео я, но от егоцепких пальцев освободиться так и не смогла.

— Это ничего не значит. Остались такие, как вы. Скоторыми он обстряпывал свои делишки!.. — выдохнул он и принялся шаритьглазами по залу.

Куррат, он пялился на людей, так же как и я! И наверняка былозабочен той же мыслью, что и я несколько минут назад: «Кем бы ни была этадевка, она не решится напасть на меня здесь, среди людей. Она не решитсявоспользоваться ни удавкой, ни заточкой».

Тео Лермитт боялся меня так же, как и я его! Он былодиночкой — так же, как и я. И в этом мы стали союзниками. Пугливымисоюзниками.

— Олева Киви убили, — я уже успела оценитьситуацию и немного успокоилась. — Убили в то самое время, когда вы были вгостинице. И вы сразу же съехали… Что может подумать полиция?

— Полиция не будет заниматься честными людьми, —высказал он предположение весьма сомнительного качества.

— Честные люди не пишут вот это! — Изловчившись, явырвала анонимку из рук Тео и потрясла ею у него перед носом. — Это ужепреследуется в уголовном порядке.

— Вы пугаете меня?

— Нет. Просто если какое-нибудь заинтересованное лицосличит текст этого послания с тем, что произошло с Киви, вам может непоздоровиться.

— Мне? — Тер снял очки и протер их рукавомпиджака. И слабеющим голосом произнес:

— Это вам может не поздоровиться. Вам, разорителямхрамов! Я был прав, камни убили его! Камни, которые он крал у богов!..

— Я не имею никакого отношения к Олеву Киви. И к егокамням. Я просто хочу знать правду… Это важно. Это может спасти жизнь невинномучеловеку… — Я вдруг так разволновалась, что начала говорить о себе в третьемлице.

Тео молчал. Его профессией была декоративно-прикладнаявечность, что ему до одной, отдельно взятой жизни невинного человека? И тогда ярешила прибегнуть к его же собственному средству — к шантажу. Только наглыйшантаж может укротить наглого шантажиста.

— Если вы расскажете мне обо всем, что знаете, я простопорву эту бумажку. И все остальные тоже. Которые вы отправляли из Лаппенранты.Из почтового отделения рядом с вашим домом… И снимки, на которых запечатленоэто увлекательное времяпрепровождение. А негативы пришлю вам по почте.Подумайте…

По лоснящейся лысине Тео было видно: он уже подумал. Ему ненужны мелкие, как клопы (или крупные, как жуки-навозники), неприятности «сполицией».