Книга Его Величество - Владимир Васильев

Министр иностранных дел сэр Джеймс Грэхем счел долгом предупредить — в Англии много поляков и необходимо принять дополнительные меры. В ответ пришла депеша от графа Нессельроде, в которой выражалась признательность. Мнение государя таково — его величество убежден, что жизнь государей находится в руке Божией и если Господу угодно определить ей предел по своему усмотрению — всякие меры, всякие человеческие предосторожности бессильны перед решением Божьего Промысла.149

* * *

Вернувшись с послеобеденной прогулки, Николай Павлович прошел в кабинет, снял шинель и, прежде чем сесть за стол, по обыкновению окинул взором помещение. Простенькие бумажные обои, несколько картин, на камине большие часы в деревянной отделке, мебель из красного дерева, обтянутая темно-зеленым сафьяном несколько простых стульев, портреты императрицы, детей. Тут же походная кровать и над ней небольшой образ и портрет великой княгини Ольги Николаевны — она на нем в гусарском мундире.

Император подвинул вольтеровское кресло ближе к письменному столу, опустился в него и, повернувшись к большому трюмо, около которого стояли его сабли, шпаги и ружье, придирчиво посмотрел на свое изображение.

«Да, уже не тот вид, нет свежести, нет задора, но все-таки, все-таки… — думал он, мысленно представляя свое появление среди чопорных англичан. — Все-таки я еще могу производить впечатление. А если к этому добавить подробный рассказ о свершениях последних лет…»

На память пришла недавняя поездка к железной дороге Петербург — Москва, строительство которой началось 27 мая 1843 года. Работы шли подрядным способом. Они заключались Главным управлением путей сообщения и публичных зданий, которым после смерти Карла Федоровича Толя руководил генерал от инфантерии Петр Андреевич Клейнмихель.

Николай Павлович объехал самые сложные участки дороги — строительство моста через Обводный канал, через Мсту. Государя в поездке сопровождал инженер-полковник Павел Петрович Мельников, автор проекта железной дороги Петербург-Москва. Он подробно рассказывал об особенностях пути, устройстве на его протяжении конструкций мостов, водопропускных труб большого диаметра.

В отличие от Царскосельской дороги в строительстве путей между двумя столицами почти не применялись материалы западных стран. Больше половины рельс изготовлялись в России. Для увеличения доли отечественных изделий, комитету представителей российской промышленности был передан под управление казенный чугунно-плавильный завод в Петербурге. Только на этом предприятии предполагалось изготовить 49 тысяч тонн рельсов из 79 тысяч необходимых на всю дорогу.

Император, ступая по новеньким еловым шпалам, уложенным на сосновые лежни, рассматривал скрепления рельсов. Рядом с ним шел Мельников и объяснял, чем скрепы надежны. Николая Павлович наклонялся, трогал рукой 11-килограммовые подушки, плотно облегающие концы рельсов с той и другой стороны, будто хотел проверить на прочность, потом смеялся и продолжал вышагивать по шпалам, вдыхая пьянящий запах смолы.

На всем пути следования государь видел множество землекопов с тачками, с телегами. Картины завораживали, казалось, что нет конца и краю работам, что вокруг путей от Петербурга до Москвы все находится в непрерывном движении. Он интересовался количеством людей, привлеченных к возведению полотна. Ему докладывали, что на земляные работы привлечено до 40 000 человек.

Инженер-полковник Мельников уверял императора — руководство строительством делает все, чтобы труд механизировать. Лично по его проекту делаются землевозные вагоны на рельсовом ходу под конную тягу. Для облегчения и ускорения работ по снятию грунта закуплено из США четыре паровых копра и четыре паровых экскаватора на рельсовом ходу.

«Если все пойдет и дальше в том же темпе, через год-два запустим в эксплуатацию первый участок дороги от Петербурга до Александровского механического завода, потом дотянемся до Колпино, Чудова, Вышнего Волочка…» — мечтал Николай Павлович.

На железнодорожных путях вели строгий учет, и ему было неловко, что много потеряли времени на принятие решения о строительстве. Он интересовался, чем может помочь, а услышав просьбы, с радостью записывал.

Облокотившись на спинку кресла, Николай Павлович достал записную книжку. Полистал ее. Впрочем, он мог этого и не делать, потому что помнил — все просьбы сходились к улучшению бытовых условий рабочих. Умирали на строительстве чаще всего от простудных заболеваний. За год скончалось около двухсот человек.

Вспомнились споры в комиссии, созданной для составления проекта железной дороги. Комиссия, рассматривавшая проект, сочла завышенными показатели грузо- и пассажирооборота и эксплуатационные расходы. По ее расчетам чистая прибыль составляла 790 тысяч рублей. Проект и оба варианта экономических расчетов затем передали в комитет министров. Большинство его членов выступило против постройки железной дороги. Однако 1 февраля 1842 года император подписал указ о ее сооружении.

Тогда же начались рекогносцировочные изыскания. К концу апреля 1843 года трасса дороги была нанесена на карту, утверждена и принята к руководству при строительстве. Одновременно с трассированием линии проводились гидрометрические и инженерно-геологические изыскания на всей протяженности по маршруту Петербург — Новгород — Вышний Волочек — Москва. Новгородский вариант трассы был длиннее на 30 километров и дороже на 17,5 процента, хотя и несколько увеличивал объемы перевозок. На заседании Особого межведомственного комитета мнения высших государственных чиновников о маршруте прохождения железной дороги разделились. Точку в обсуждении поставил государь, приняв 22 февраля 1843 года решение о прохождении дороги по прямому направлению без захода в Новгород.

«Ты победил их, — улыбнулся Николай Павлович своему изображению в трюмо и мысленно обратился к нему. — Пусть не сразу, но шаг за шагом ты продолжаешь убеждать своих соратников в необходимости движения вперед. Мы будем идти дальше, и шаги наши будут с каждым годом все тверже…»

* * *

В десятых числах мая по старому стилю 1844 года император Николай I выехал из Царского Села в сопровождении многочисленной свиты, возглавляемой генерал-адъютантом графом Орловым. Вице-канцлер граф Нессельроде, обыкновенно сопутствующий его величеству при посещении им дворов австрийского и прусского, на этот раз был оставлен в Петербурге.

При выезде из столицы по обе стороны дороги из-за деревьев выглядывали потемневшие, потрескавшиеся сугробы снега, остатки его тянулись тонкими лентами в поймах рек, низинах лугов. Кое-где на березах, тополях, осинах вспыхивали фонариками раскрывающиеся почки, и белели, а то где-то на солнце и розовели маленькие пушистые бутончики неприхотливых верб. Чем дальше Николай Павлович отъезжал от Петербурга, тем веселее становилась природа. Вот она уже шумела листвой, наливалась черемуховым светом, дразнила лазурью сирени, а по полям среди зелени трав следом за каретой бежали несметные толпы желтых одуванчиков.

На Троицу, 14-го мая, государь приехал в Берлин. В посольской церкви шла обедня, читались молитвы. У входа появился император. Он сделал знак, чтобы никто не вставал, и сам опустился на колени.