Книга Некрономикон. Аль-Азиф, или Шёпот ночных демонов - Абдул аль Хазред

В далекие времена, когда здесь вместо песков были цветущие благодатью земли, мерцающий свет, излившись из Полусферы к подножию колонн, вызвал к жизни Непохожих людей, восставших из плодородного ила. И вскоре вокруг выросли купола из растопленного светом и застывшего затем песка, приносимого многочисленными бурями. Они искрились в лучах солнца невообразимой радугой, словно россыпи драгоценных камней. Вокруг же поднялись стены из спеченного песка, призванные противостоять наступающей стихии и защитить от нее молодую расу. Так посреди нетронутой первозданности возник первый из городов – Ирем, город Мерцающего Света. Много поколений Непохожих людей прожили у подножия колонн, стойко борясь со стихией. Но пришло время, когда солнце иссушило благодатные земли, а жестокие ветры пригнали тяжелые песчаные волны, скрывшие их под своей бездонной толщей. И тогда Непохожие люди вынуждены были покинуть город и отправиться на поиски пригодных земель. Разделившись на группы и кланы, которые затем выросли в племена, они преодолели большие пространства, переплыли моря и проникли во многие земли. Там они встретились с едва зародившимися человекоподобными существами, предки которых прошли длинный путь, прежде чем обрести этот облик. Соединяясь с ними, Непохожие люди растворились в их многочисленных стадах, но не бесследно. Своим семенем они изменили этих убогих созданий по своему подобию, посеяв в них зачатки разума и сделав, в конце концов, теми, кто был назван людьми. Много различных рас, непохожих одна на другую, возникло в те времена, не осознавая своего появления и происхождения. Но была одна, сохранившая где-то в глубинах своей сущности память о своих корнях, а в основах своей плоти – основы плоти Непохожих людей. Прошли века, и ее немногочисленные потомки, влекомые зовом своих создателей, вернулись к месту их зарождения, чтобы в их доме у подножия великих колонн закончить свой путь.

Долгие годы блуждали они по бескрайней пустыне, пока не набрели на восемь колонн, образующих круг и подпирающих собой немыслимый купол, изваянный из неведомого материала. Но подножие их покрывали сплошные пески, волны которых, в течение веков гонимые самумами, погребли под собой сияющий город. И лишь великие колонны, увенчанные Полусферой, все так же величественно и незыблемо царили над раскаленной пустотой. Внутри же круг, образуемый колоннами, больше чем на половину их высоты был заполнен чем-то непонятным, отчего все сооружение напоминало колоссальную башню. Увиденное повергло путников в изумление, ибо в глубинах их памяти сохранились лишь легенды о колоннах и Полусфере.

Много дней стояли они на том месте, с которого увидели странное сооружение, не решаясь даже на шаг приблизиться к нему, пока им вдруг не явилось подлинное чудо. Полусфера вдруг засияла волшебным самоцветом, словно внутри нее вспыхнуло пламя. Сияние разлилось по всему окружающему пространству, становясь все сильнее, пока не сделалось совершенно нестерпимым для глаз и не растворило в себе очертания Полусферы. Но спустя несколько мгновений оно втянулось в нее, и гигантский купол, невероятно четко обрисовавшись на фоне померкнувшего неба, запылал раскаленным металлом. При этом воздух вокруг призрачно загудел, и что-то невидимое, но невыносимо тяжелое опустилось на землю и оцепеневших людей. Продолжалось это лишь несколько мгновений. Затем тишину пустыни разорвал оглушительный треск, и из купола вниз, словно молнии, посыпались ослепительные огненные стрелы. Они едва уловимой глазом чередой били в песок, нанесенный ветром на странное нагромождение между колоннами, заставляя его вскипать, испуская клубы желтого дыма. Они летели одна за другой так быстро, что казались сплошным потоком неистово мерцающего света, который невероятно быстро, шипя и рассыпая искры, перебегал с места на место по окруженной колоннами площади.

Неизвестно, сколько времени стояли люди в оцепенении, зачарованно созерцая этот бегающий огонь. Но постепенно, словно теряя силы от немыслимой натуги, Полусфера стала меркнуть, и в какой-то момент треск и череда вспышек прекратились так же внезапно, как и начались. Остатки света внутри купола угасли на глазах, уступив место вновь разгоревшемуся солнцу. Еще долго люди не решались сдвинуться с места, пока безудержное любопытство не превозмогло страх и не повлекло их к подножию колонн. Подойдя же вплотную, они с изумлением увидели, что все пространство, крышей которому служила Полусфера, было заполнено лежащими один на другом слоями удивительно правильных плит четырехугольной формы и совершенно одинаковых размеров. Слоев было огромное множество, самый верхний из которых отчетливо курился восходящим маревом, испуская жар, ощутимый даже на таком большом расстоянии. Плиты искрились и переливались в лучах солнца тысячецветной радугой, пробуждая в памяти легенды о городе, построенном из драгоценных самоцветов. Люди вспоминали предания о том, как на заре их существования падающий из Полусферы свет растапливал песок, превращая его в густую, подобную меду жидкость, которая, застывая, становилась твердым сверкающим камнем. Этот камень был единственным материалом постройки жилищ и стен для защиты от ветров и песков. Он давал тень и прохладу, был прочен и легок в обработке, позволяя без раствора соединять плиты с помощью фигурных выпилов.

Дождавшись, когда верхние свежеиспеченные плиты достаточно остынут, люди принялись разбирать их и разгребать песок вокруг. И, не успело пробежать десятилетие, как у подножия колонн засиял золотом и янтарем возрожденный Ирем. Мудрость, накопленная за века скитаний, сделала мертвые земли плодородными, убогое существование – цветущей жизнью, а погребенные под песками руины – сердцем молодого государства. Словно лучи от сияющего солнца, от увенчанного сияющим куполом города во все стороны разбежались селения, тесня стихию и оживляя мертвый край. Так, возродившись среди великой пустыни, жизнь потекла по ее просторам до самых побережий великих морей и в бескрайнюю глубь Большой земли. Благодатные оазисы и обильные источники из земных глубин питали великий город, и он, как и многие времена назад, на заре человеческого рода, вознесся в своем великолепии. Но великолепие это было не в блеске самоцветов и не в царящей над ним божественной Полусфере. Его источала бурлящая и цветущая жизнь, воздающая благодатью всем, несущим в нее свой вклад. И сияющие радостью, довольством и радужными надеждами лица искрились гораздо сильнее, чем самые чистые алмазы в полуденных лучах. Навстречу же растекающемуся во все стороны потоку жизни уже стремились такие же потоки со всех концов земли, встречаясь и перемешиваясь, ширясь и множась, создавая и возделывая плодородное поле для расцвета рода людского. Молва о великолепии и благодати великого города колонн стремительно неслась по всем землям, побуждая многих и многих к паломничеству во имя созерцания воочию чудес, которые были вожделенными грезами всюду и во все времена. Но особое вожделение у всех, слышавших рассказы и легенды о великом городе, и даже у самих его жителей вызывало истинное чудо, иногда происходящее там один раз в поколение. Увидеть его мечтали все, лелея надежду, что оно произойдет именно в момент их посещения. А некоторые, одержимые этой мечтой, в ожидании него просто оставались там на долгие годы. В момент, который звездочеты в течение многих и многих поколений тщетно пытались связать с какими-либо земными или небесными периодами, Полусфера оживала. Ярко вспыхнув на все небо и погасив само солнце, она извергала этот рожденный в ней свет на землю под собой мерцающими струями, превращая специально подсыпаемый жрецами песок в переливающийся камень. И долгие времена из уст в уста и из поколения в поколение передавалась легенда о том, как изможденный бесконечными лишениями паломник из каких-то далеких земель одержимо бросился к едва остывшей плите. Судорожно водя дрожащими руками по ее еще нестерпимо горячей поверхности, он издал череду нечленораздельных возгласов, а затем, обратив безумный взор на стоящую вокруг толпу, произнес: