Книга Последнее лето - Елена Арсеньева

Дама под вуалью интриговала пассажиров вагона первого классапоезда Москва – Энск с той минуты, как вошла после отправления в купе (и большедаже не выглянула в коридор), и до той минуты, как из него вышла, чтобы,опершись на руку проводника, спуститься на перрон. Фигура у дамы была такая,что женщины спешили отвернуться, а мужчины, наоборот, поворачивались вслед заней, как подсолнухи. При этом дама была в скромном сером дорожном костюме, всерой же шляпке, без всяких украшений, и даже лицо ее скрывало серое облачковуали. Да, есть, есть все же в некоторых женщинах нечто… нечто этакое, словаминеописуемое, но безошибочно ощущаемое каждым мужчиной, причем ощущаемоенесколько ниже линии талии и несколько выше колен. Вот приблизительно этойобластью своего тела, да-с, и чувствует мужчина женскую тайну.

Что ж, тайна – это хорошо. А вообще, как говорят знающиелюди, в каждом мужчине живет охотник, отчего его не слишком-то привлекает то,что само идет в руки. Однако не менее знающие люди уверяют, что втаинственность должна быть упакована доступность. Вот это-то сочетание и делаетженщину по-настоящему неотразимой и желанной.

От дамы в сером «пахло» одновременно распутной самкой и монахиней,именно поэтому и тянулись за ней мужчины взорами, исполненными похотливойтоски… Впрочем, тоска мгновенно сменилась выражением острой зависти, когда изздания вокзала навстречу пассажирке вышел мужчина – тоже, обратите внимание, всером щегольском костюме. Эка они в тон и лад подобрались! Он подошел,поигрывая тросточкой, к даме, склонился к шелковой перчаточке стальногооттенка, принял от носильщика небольшой портплед (весь багаж загадочнойнезнакомки), дал ему на чай и, продев себе под правый локоть изящную ручкудамы, повел ее к веренице экипажей, ожидавших на привокзальной площади.

– У вас, полагаю, взят таксомотор? – пробормоталадама.

– Отвыкайте от вашего парижского шика, –усмехнулся мужчина. – Эва куда хватили, таксомотор! Шоффер в каскетке, ванглийском пальто, в крагах… Вы теперь в России, сударыня. Нас ждет ландо –славненькое такое, аккуратненькое. И прекрасный кучер.

– При чем тут парижский шик? – пожала плечикамидама. – В обеих наших столицах автотакси – вполне обыденное явление. Пятьрублей в час – и кати с ветерком!

– А вот кстати о парижском шике: вы привлекаетевсеобщее внимание, – проговорил мужчина, делая приветливую улыбку, неслишком-то, впрочем, различимую среди его каштановых, чрезмерно пышных усов.

– Вы привлекаете его не меньше, – повернулась кнему дама. – Что за идиотские усы?! Те, пегие, как бы седоватые, а-лягегемон, смотрелись куда лучше. А теперь – ну просто Ги де Мопассан в лучшиегоды! Вы что, прежние потеряли на улице? Издержки конспирации?

В голосе ее зазвучала откровенная насмешка, мужчинанасупился. Но дама не собиралась давать ему пощады:

– Эти усы настолько не в стиле вашей одежды как поцвету, так и по… по фасону, что, надень вы пожарную каску, это меньше било быпо глазам.

– Что, в самом деле? – явно обеспокоился ееспутник. – Ну ладно, придется потерпеть. На самом деле, на воре шапкагорит и никакого такого особого внимания я не возбуждаю, мало ли безвкусныхщеголей на свете. А вот вы, Нина…

– Ради бога, Павел! – перебила дама, слегкаущипнув мужчину за руку, на которую опиралась.

– Пардон, – торопливо извинился человек, названныйПавлом, но в иных ситуациях отзывающийся также на имя Андрея Туманского. –Пардон и еще раз пардон! Я только хочу сказать, что вы, Инна , обладаетередкостным умением носить любую одежду! Помнится, когда я увидел вас впервые,вы были облачены в одну только рыбачью сеть, которая практически ничего нескрывала на вашем теле. Однако и в ней вы умудрялись выступать с царственнымпренебрежением ко всему человечеству да еще стихи читали! Помнится, они так иназывались – «Полуголая в сети». Верно?

– «Сеть, пошлости сеть, набросить, скрутить,раздеть… – пробормотала дама сомнамбулическим голосом. – Свалить,навалиться, взять. Душу и тело смять. Сеть, пошлости сеть…» О, это было одно излучших моих стихотворений!

– Вы что-нибудь пишете сейчас? – задал Андрейвопрос, который, как он надеялся, наилучшим образом расположит к нему гостью ипоуменьшит ее желание ехидно хмыкать да бросаться колкостями. Однако онараздраженно дернулась:

– Не сыпьте мне соль на рану, Павел! Какие, к черту,могут быть сейчас стихи? Меня превратили в курьера, в самого натуральногокурьера! Я уже забыла, когда спала в собственной постели!

Здесь Андрей с трудом подавил желание ехидно хмыкнуть, ноподавил-таки.

Дама же, явно не замечая двусмысленности, которую невзначайсморозила, продолжала жаловаться:

– Вообразите, три ночи в поезде от Парижа, затем ночьот Петербурга, теперь ночь из Москвы. Я даже ванну толком принять не успелаперед отъездом, только у парикмахера побывала да на примерке у Ламановой [43] . И самое ужасное, что у меня обратный билет опять же навечерний поезд в Москву, а назавтра я опять уезжаю в Париж!

Андрей сочувственно покивал, изображая изумление, как еслибы не он покупал ей этот самый обратный билет Энск – Москва, следуя руководящимуказаниям Центра.

– Инна, я заказал для вас люкс в «России», –сказал Туманский мягко. – До вечера масса времени, мы успеем обсудить дела,пообедать, вы сможете раз пять или шесть принять ванну и еще раз сходить впарикмахеру или даже вызвать его в номер.

– Провинциальный куафер? – пренебрежительнопробормотала Инна. – Воображаю! Вы бы мне еще предложили пройтись по вашимэнским maison de couture. Кстати! Надежда Ламанова сделала мне предложениестать ее постоянным манекеном.

Андрей глянул на нее дикими глазами:

– Как это? В витрине стоять?

– Ах, боже мой, вы безнадежно отстали от жизни,дорогой! – захохотала Инна. – Во Франции модные платья давно ужепоказывают на хорошеньких женщинах, а не на куклах! Это тоже называется – lemannequin. Теперь новация добралась и до Петербурга, и до Москвы. Вообразите!Надежда сказала, что с моей фигурой…

– Извините, Инна, – прервал ее Андрей, знающий,что о своей фигуре Инна может токовать, как тетерев, часами, – вот нашэкипаж.

– О… очень мило, – с запинкой выговорила дама,глядя не столько на славненькое, аккуратненькое ландо, сколько на синеглазогокучера, который – не соврал Павел! – и впрямь оказался красавцем. –Это… ваши здешние кадры?