Книга Пустая Земля - Лана Лэй

Над Синим Небом. Глава 8

Судьба.

Она снедает нас, делает уязвимыми, подчиняет течение жизни себе и в то же время… окрыляет. Никак иначе я не мог назвать тот вихрь мыслей, что кружил в моей голове. Судьба, судьба… Неведомая сила, подчинившая мой рассудок. Иначе как объяснить то, что мое желание найти и обезопасить девчонку превратилось в настоящую одержимость…

В ту последнюю встречу мы беседовали с Альтареей в комнате, и я наблюдал, как она вздрагивала каждый раз, когда я произносил очередной наводящий вопрос. Я приближался к ней шаг за шагом, подбираясь не только к телу, но и сознанию, скрытому пеленой неясных желаний. Казалось, еще немного, и мне удастся, наконец, поддеть крышку, раскупоривая содержимое, замаскированное невинным по-детски лицом и совершенным грациозным телом, так влекущим меня своими изгибами. Ее глаза выражали испуг, а зрачок пульсировал, подсказывая мне, как правильно обнажить душу, непокорную мне столь долгое время.

— Где находишься ты, Альтарея, когда твой ум имитирует состояние другого человека? — задал я тогда вопрос, самодовольно замечая, как цель оказалась загнана в угол. — Куда при этом исчезает твое собственное сознание?

У этой игры мог быть лишь один победитель. Когда ты плохо понимаешь себя, твои недостатки может использовать другой. Я всегда применял этот прием. И он неизменно работал.

Еще чуть-чуть… Слабые места. Я их легко находил. Альтарея переоценивала свой ум. Она занималась чем-то вроде того… что сейчас принято называть имитацией. На самом деле, действие, старое как мир. Мастерство перевоплощения, помноженное на военные технологии. Неплохо, но вряд ли сравнится с моей способностью видеть насквозь пороки чужого ума и слабости чужого тела.

Я не раз замечал, девчонка считала, что навык копирования другого сознания делает ее особенной, сильной, защищенной. Она всеми силами пыталась скрыть свои забавные попытки покинуть комнату. Смешно. Это выглядело комично на фоне моего дара одним движением мысли надламывать судьбы других людей. И все же… хотелось понять, что именно она может ощутить, когда дело касается меня.

А еще… захотелось показать беловолосой мятежнице, что она неправа. Что все, что она считала силой своей жизни, на самом деле… ее слабость. Делающая ее собственные эмоции уязвимыми. Заставляющая подчиниться мне. Стоит человеку раскрыть глаза на то, насколько он слаб, и сломить его дух, обуздать, заставить следовать за собой станет гораздо проще. Девчонка бессильно молчала, отступив в угол, а я чувствовал легкое торжество, так некстати прерванное сообщением военной тревоги.

Впрочем, мне пришлось быстро вернуться в боевой тонус, как только стало очевидным нападение норканнов на корабль. Я выбежал прочь, приказав Альтарее не двигаться с места, и направился в зону военного столкновения. Почти сразу стало очевидным предательство. Раса безмозглых великанов, не имеющих в широких карманах ничего, кроме возвышающихся грудой мышц гигантских тел с весьма небольшой головой, не смогла бы самостоятельно преодолеть все защитные барьеры подле корабля.

Ситуация оказалась хуже, чем я рассчитывал! Я ругался, понимая, что за игрой с девчонкой я не заметил опасных сигналов… Поддался искушению общения с женщиной, утеряв военное чутье. Необходимо было в кратчайшие сроки остановить наступление, но, прежде всего, найти его… Предателя. Впрочем, в его личности почти не приходилось сомневаться. Мой помощник высший тарантор Эшхар не первый раз вел себя странно, в последнее время я подмечал отсутствие в его указаниях мотивации, сохраняющей жизни наших солдат. Складывалось впечатление, что он готов был отправить всех на амбразуру и подвергать казни за малейшую оплошность. То, что казалось мне деформацией личности вылилось в массированную атаку неприятеля… Нехорошо. Следовало хорошенько пообщаться с Эшхаром еще вчера, но я не успел.

Теперь приходилось исправлять это упущение. Распределив отряды солдат на ключевые защитные рубежи, я решительно направился туда, где система настойчиво сигнализировала о прорыве. Пора было размять мышцы, в которых застоялась кровь. Дерзкая атака норканнов лишь раззадорила меня. Признаться, в глубине души я был даже рад возможности избавиться от скуки простым образом — с помощью развязной и никем не контролируемой рубки на мечах. Но… слабый холодок быстро пробежал по позвоночнику, словно предупреждая. Я отмахнулся, быстро шагая вперед.

Я знал свой корабль лучше себя, а мое сознание мгновенно кристаллизовалось, преобразуясь в абсолютную сосредоточенность и внимание, чистые, словно дикий прозрачный камень аякс, вовсе не имеющий прожилок. Мыслей не осталось и я с легкостью расправился с несколькими норканнами, нелепо взмахивающими короткими мечами и нависающими надо мной вялыми ленивыми грудами костей и мышц, облаченных в поблескивающие металлом доспехи. Так кстати подвернувшимися на пути и сыгравшими роль тренажеров для разминки перед серьезным боем.

И вот, наконец, системный индикатор, интеллект аюстера сообщил мне точное месторасположение Эшхара, несмотря на то, что тот успел отключить систему оповещения. Он не знал, с кем связался, и сколько многоуровневых систем отслеживания, подчиняющихся лишь мне, было вписано в боевой корабль. Я не ошибся, мой помощник был там, где до этого индикатор указал прорыв вражеской расы.

Без промедления я бросился туда, чувствуя, как возникшее на секунду негодование внутри быстро затихает, превращаясь в энергию и решимость быстро изменить ситуацию. Игра. Пожалуй, это слово больше всего подходит для описания того, что я чувствовал. Этот раунд казался не таким простым, но я был уверен, что победа мне достанется не слишком большой ценой.

Как только я увидел перебежчика, воодушевленно застывшего в разговоре с грузным норканном, он, словно предчувствуя беду, резко повернулся ко мне. На вытянувшемся вмиг одутловатом лице промелькнул испуг, граничащий с паникой, который резко сменился торжествующей надменностью, стоило предателю отступить за спины не менее десятка норканнов.

Он ошибся, правильной была его первая, спонтанная эмоция. Испуг. Ему стоило бояться меня, но, видимо, пара лет подле, так и не научила его, что подобные игры со мной всегда заканчиваются плохо. Для зачинщика. Приходилось признать, что мой помощник не отличается сильным умом, раз затеял все это. Да и я… видимо, тоже, раз смог подпустить к себе человека, сгнившего изнутри. Что ж, он забыл о моих возможностях сражаться с несколькими бойцами одновременно. Для кривого торжества, отраженного в изгибе его губ, это была фатальная ошибка.

Я знал до скуки, что превосхожу их всех. Моя концентрация ума без преувеличения делала меня смертельно опасным противником. Я был лишен эмоций, они не загромождали сознание лишними деталями, пронзительными страхами, навязчивыми надеждами, пустыми ожиданиями. Я сам шагнул навстречу, понимая, что когда враг яростно несется с активированным оружием, брызгая слюной от желания нанести мне сокрушающий удар, время для меня словно останавливается и я вижу его медленный бег. Движения окружающих становятся плавными и замедленными, за это время я успеваю нанести несколько смертельных ран своим противникам, попутно разрывая чье-либо сознание силой ментального воздействия — проклятием моей юности.