Книга Тьма над Лиосаном - Челси Куинн Ярбро

— Чудовища! — истерически выкрикнула какая-то женщина.

Ранегунда поморщилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то пришло к ним, — ответил Руэль. — Все они умерли. Некоторые висели меж веток, как овцы на скотобойне. Их кишки тоже висели там… вывалившись из распоротых животов. Другие тела были словно бы… переломаны.

— Переломаны? — повторила в смятении Ранегунда.

— Как будто там побывал великан, — пробормотал Калифрант. — Какой-то злой великан… с молотом или с дубинкой.

— Великан? — Ранегунда смотрела на лесорубов, но отказывалась понимать, о чем они говорят. Слова их, словно рыбы, выскальзывали из ее головы. — Продолжайте.

— Их там четырнадцать или пятнадцать, — сказал. Руэль. — А может, и больше. Мы не искали. — Немного подумав, он перекрестился.

— Сколько? — спросила Ранегунда, не веря ушам.

— Четырнадцать или пятнадцать, — сказал Клевик. — Столько мы видели.

— Возможно, их больше, — повторил Руэль и покачал головой.

— Ободранные, как забитые овцы? — Ранегунда потерла виски. — Бандиты, вы говорите?

— Бандиты… наверняка, — откликнулся Калифрант. — Там были еще шалаши. Разоренные. В них они жили.

— Некоторые тела изрублены… на куски, — сообщил Руэль и издал звук, похожий на смех.

Крестясь, Ранегунда велела себе сосредоточиться.

— Когда вы обнаружили это?

— Утром, — сказал Калифрант. — И побежали сюда.

— Мы бежали почти всю дорогу, — добавил Клевик.

И снова слова их, как рыбы, начали ускользать от сознания Ранегунды, но она, превозмогая себя, продолжала допрос:

— Могли это сделать датчане?

Орманрих ответил за лесорубов:

— Датчане берут пленников, герефа. Они не убивают.

— До тех пор пока не завяжется схватка, — возразила она. — Тогда они убивают. Как все. И могли в отместку за сопротивление вырезать лесных бродяг.

— Бандиты часто схватываются с датчанами. Не реже, чем мы, — отозвался из толпы Фэксон. — Для тех и других это обыкновенное дело. За что же тут мстить?

— А может, они взяли пленников? — выкрикнул другой воин. — Кто знает, сколько их было там вообще!

— Не датчане. Какой-то великан, — настаивал на своем Калифрант. — Или кто-то похуже.

Ранегунда закусила губу.

— Капитан Амальрик! — позвала она.

— Я здесь, герефа! — крикнул тот сверху.

Приняв решение, она несколько успокоилась.

— Возьмите десяток конников и осмотрите то место. Проследите, чтобы… мертвые были погребены.

— Они разбойники! — вскричала одна из женщин.

— А мы присягнули Христу, — вспыхнула Ранегунда. — И не оставим мертвых без погребения. — Она перекрестилась. — Таков мой приказ.

— Я не могу… Я не могу, — забормотал вдруг Калифрант, щеки его посерели.

Ранегунда взглянула на него.

— Чего ты не можешь?

— Я не пойду туда! Нет! — выкрикнул лесоруб. — Нет! — Он попятился, шумно вздохнул и свалился без чувств.

Орманрих ткнул его носком сапога.

— Вставай, размазня, — прошипел он и вновь занес ногу.

— Оставь его! — крикнула Ранегунда и повернулась к толпе. — Кто-нибудь, разыщите Винольду, пусть поможет ему. — Она поглядела на двух других лесорубов. — Воинов нужно туда проводить. Будет лучше, если вы оба отправитесь с ними.

Руэль дважды перекрестился и сглотнул подступивший к горлу комок.

— Если герефе угодно, — сказал он и замер.

Клевик, наклонив голову, покосился на небо.

— Я тоже пойду. Хотя глядеть сызнова на такое… — Он перекрестился и, не таясь, обмахнул себя жестом, обращенным к старым богам.

— Ох, не к добру это, — вздохнул Эварт. И повторил: — Нет, не к добру.

Как по команде, в толпе после его слов поднялся ропот, она стала таять, женщины похватали детей и потащили к домам.

«Куда подевался Сент-Герман? — подумала Ранегунда, одновременно довольная тем, что его нет. — Крестьяне обижены на него, и сейчас совсем ни к чему усугублять их обиды». Она посмотрела наверх.

— Капитан Амальрик, спускайтесь сюда. Калфри, Осберн и Северик — вы тоже.

Она вдруг вспомнила, что Сент-Герман находится в кузне, куда не доносятся внешние звуки, и, испытав немалое облегчение, повелительно хлопнула в ладоши, показывая, что мешкать нельзя.

На плацу, неуклюже поддерживая живот, появилась Винольда. Она бросила взгляд на лежавшего без движения лесоруба.

— Это не помешательство, а?

— Нет, — ответила Ранегунда, сама удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос. — Он в обмороке. Нюхательная соль приведет его в чувство. — И, помолчав, добавила: — Дай ему пива, когда очнется. И чем-нибудь покорми.

Винольда кивнула и направилась к Калифранту.

Но Калфри решительно встал у нее на пути.

— Нет, — заявил он. — Его немощь может перейти на ребенка. Пусть поднимается сам.

Винольда с невозмутимым лицом последовала за Калфри, сказав в свое оправдание лишь одно:

— Он мой муж.

Отказ Винольды помочь лесорубу окончательно рассеял толпу. Капитан Амальрик подошел к Ранегунде. В глазах его не было и тени волнения.

— Мы прихватим с собой трех мулов и четырех неоседланных лошадей, — сказал он. И пояснил после паузы: — На всякий случай.

— На какой? — спросила Ранегунда, стараясь подавить охватившую ее дрожь.

— Кто его знает, — сказал капитан. — Лес есть лес. — Он пожал плечами. — Как говорится, мало ли что.

— Хорошо, — сказала она, — забирайте мулов и отправляйтесь. И наденьте латы — так будет надежней.

— Да, — кивнул капитан Амальрик. — Мы не станем обедать. Распорядитесь, чтобы повара выдали нам сыр и хлеб. — Он кашлянул и громовым голосом объявил: — Всем, кто не едет с нами, стоять на местах и нести службу, не отступая от расписания, а на северной башне разжечь пораньше огонь. — Его выпуклые глаза вновь нашли Ранегунду: — Если у вас нет возражений, я возьму кроме назначенных вами Калфри, Осберна и Северика еще семерых свободных от караула людей.

— Шестерых, — ответила Ранегунда. — Я еду с вами. Дуарт заменит меня.

— Герефа! — Капитан Амальрик опешил. — Воин из вас неважный.

— Пусть так, — решительно заявила она. — Но, думаю, это мой долг.

— Вовсе нет, — возразил капитан. — Вот ваш брат — тот мог бы возглавить подобный отряд: он был отменным бойцом в свое время. А вы едва управляетесь с коротким мечом и совершенно не владеете алебардой. Если вы отправитесь с нами, кому-то придется постоянно вас опекать, отвлекаясь от дела. К тому же еще неизвестно, с чем мы там столкнемся. Если все сказанное тут правда, нам, скорее всего, придется схватиться совсем не с людьми.