Книга Сквозь Африку. Заметки и размышления путешественника на деревянном велосипеде - Константин Колотов

Два предыдущих дня идти в темпе ребят мне было трудно: что в быстром, что в медленном темпе шагать непросто, лучше всего ходить в своем темпе. Поэтому сегодня, уже на подходе к лагерю, я спросил, не против ли они, если я уйду вперед, и они были не против, тем более помимо двух гидов их поддерживал и охранял Игорь. Я хотел быстрее дойти до лагеря и сегодня как можно выше подняться для акклиматизации.

Так и сделал.

В лагере я был через пятнадцать минут, сэкономив тем самым больше часа времени, которое понадобилось ребятам, чтобы дойти. Я же выпил кружку какао, съел пару тостов с повидлом и отправился с одним из гидов на акклиматизационный выход.

Сразу от штурмового лагеря начинается резкий подъем на вулкан, набор высоты почти 1000 метров, а после двух километров нужно идти по кратеру небольшим набором в 200 метров до вершины, до пика Ухуру. На вид подъем внушительный, но он без снега и ледника. Прикидывая свои силы, я думаю, что смог бы преодолеть его за три-четыре часа. На моих часах сейчас половина второго, то есть пять часов, и я мог бы быть уже на вершине. Эх… Раскусив мой план и видя мой темп вчера, старший гид взял с меня честное слово, что я не буду подниматься сегодня выше отметки 5000 метров. После приставил ко мне сопровождающего, и я пошел вверх. Эти 300 метров до 5000 я неспешным темпом набрал за один час двадцать минут. Мы остановились, я забрался на скалу еще на 70 метров в высоту и там, любуясь видами на долину, сделал сорокаминутный комплекс гимнастических упражнений. На высоте нельзя тратить силы понапрасну, так как они очень плохо восстанавливаются, но и сидеть на месте нельзя, так как без активного дыхания при нехватке кислорода начинает болеть голова, мутить, тошнить и все другие аспекты горной болезни проявляются в полной красе.

В данный момент я чувствовал себя нормально, не так, конечно, как на равнине, я чувствовал, что понемногу меня накрывает горная болезнь, но в целом ничего экстраординарного.

Позанимавшись, я спустился со скалы, и мы с гидом отправились вниз. Днем температура на высоте 5000 метров приятная, я поднимался в порванных кроссовках и флиске, и мне не было холодно. Игорь вообще все время ходил в кроксах и в легких шортах, интересно, в чем он пойдет на штурм…

Спустившись на 100 метров, встретили Игоря. Он оставил ребят в лагере и тоже поспешил подняться повыше, но его гид отпустил только до нас. Вместе мы вернулись в лагерь. Штурмовой лагерь Кибо уже значительно менее комфортный, чем предыдущие лагеря, домиков и прочих построек на порядок меньше. Нас поселили в домик барачного типа, разбитый на пару десятков комнат, в нашей комнате стояло восемь двухуровневых кроватей, тут же был обеденный стол.

К нашему с Игорем возвращению как раз накрыли обед.

Таня с Сашей испытывали сильную головную боль и тошноту, поэтому ели мало, мы же с Игорем вдвоем съели порцию макарон на четверых, открыли банку сгущенки, привезенную Игорем, и ее размазали на тосты.

Все, пора спать.

Время полчетвертого. Понятно, что в это время, да еще и днем, на этой высоте не уснуть, но это не так важно, важно принять горизонтальное положение и отдыхать, копить силы на восхождение, которое начнется уже через… девять часов.

Я улегся лицом к стене, накрылся одеялом, включил Моцарта и лежал, начиная ощущать надвигающуюся горную болезнь. Саша, Таня и Игорь делали примерно то же самое, вот только Сашу горная болезнь уже накрыла, Таню, вероятно, тоже, а по Игорю ничего не понять. Понятно только одно: никто из нас не спал.

Смотря на мучающегося Сашу, я размышлял, зачем люди идут в горы. Это были размышления не утилитарные, а именно философские. Ведь горы это про познание себя, а что же еще назвать философией, как не стремление человека познать себя? Понять смысл истинных ценностей, что на самом деле важно, а что – лишь кажущаяся важностью ерунда.

Помимо этого, альпинизм – своеобразная испытательная служба, а горы – тот полигон или лаборатория, где созданы условия, чтобы испытывать и отбирать оптимальные формы человеческих взаимоотношений, выяснять наиболее жизненные формы морали и нравственности, проверить, что есть истинная сила, а что слабость. С этими мыслями я и провалялся до подъема.

Штурм вершины.

Ровно одиннадцать вечера на часах. В комнату зашел гид, чтобы разбудить нас, но никто из нас не спал. Я медленно поднялся, медленно обулся. Спешить некуда – до выхода еще час. Помню, как готовился к штурму на Пике Ленина, там только один башмак ты надеваешь и зашнуровываешь от тридцати до сорока минут; и это максимальная скорость, на которую ты способен, а еще нужно учитывать мороз под 50 градусов, ураганный ветер, ты сидишь в палатке, которую, кажется, сейчас разорвет на куски вместе с тобой. Да, все познается в сравнении.

Можно сказать, что здесь, на Килиманджаро, в теплом домике на высоте 4700 метров я чувствую себя превосходно! У Саши дела похуже, мне кажется, что он готов отказаться от восхождения, но пока он этого решения не объявлял, лишь выпил пару каких-то таблеток. У Тани дела чуть лучше, она села за стол и ест принесенную гидами еду, а Игорь, как всегда, бодр и силен, лишь молчаливость и сосредоточенность выдает то, что ему тоже тяжело. Все приготовления сделаны, выход. Сашины таблетки помогли, и он принимает решение идти вверх. Я забрал Сашин рюкзак себе, понимая, что ему и так будет непросто, а еще тащить с собой лишних 7–8 килограммов на вершину – это перебор.

На выходе проверяем оборудование.

Таня в теплом пуховике типа такого, в котором я ходил на Пик Ленина. У Саши тоже теплый пуховик, у меня и у Игоря лыжные куртки, при этом Игорь в шортах, надетых на тонкое термобелье, и в тапочках на босу ногу. Как ни возмущался гид, Игорь остался верен своей позиции.

До вершины кратера нам нужно резко подняться на 1000 метров, после нужно будет набрать еще 200 метров высоты, но уже по значительно более пологому склону.

Вышли. Идем очень медленно, ориентируясь на темп Тани. Первым идет старший гид, за ним Таня, потом Саша, я, Игорь, и замыкает колонну второй гид, а за ним идет еще и третий гид, запасной, на случай, если кто-то из нас решит повернуть назад.

Примерно через три часа у меня начали подмерзать руки в перчатках, сжимание и разжимание кистей не помогает. Таня совсем замерзла, и Саша передал ей второй пуховик, который брал как запасной, теперь Таня в двух пуховиках. Вспомнил парня, который написал мне комментарий в социальных сетях, что на Килиманджаро тепло, теплые вещи не понадобятся. Слава богу, не тот парень был лидером нашей группы.

На самом деле на горе не так уж и холодно, но из-за медленного темпа группы я просто не успеваю согреваться, руки замерзли и начинают подмерзать ноги. Если бы я пошел в своем темпе, то за эти три часа я бы уже поднялся на вершину, и мне было бы жарко. Вместе с подмерзанием рук у меня начинается появляться горная болезнь: головная боль, подташнивает, слабость. Прошли уже шесть часов. Тяжело всем.

В какой-то момент Таня останавливается и говорит: «Я, наверное, не дойду, не могу больше». Я смотрю наверх и понимаю, что большую часть маршрута до вершины кратера мы сделали, и я верю, что Таня дотянет до вершины. «Таня, мы уже прошли больше двух третей дистанции. Посмотри наверх, осталось набрать каких-нибудь 50 метров, и ты на вершине, не сдавайся», – сказал я.