Книга Сквозь Африку. Заметки и размышления путешественника на деревянном велосипеде - Константин Колотов

Игорь предложил вести Таню за руки, чтобы помогать ей. Но старший гид не дал ему это сделать, предоставив свои руки и свою поддержку. Таня не сдалась, мы пошли еще медленнее, но мы шли вверх. Саша, к моему удивлению, выглядел бодро, разговаривал, делал селфи, улыбался. Молодец! Игорь на свои шорты натянул теплые штаны, но кроксы на босу ногу не менял. Я уверен, что если бы Игорь шел один или бы мы шли в паре, то он бы и штаны не надел, а дошел бы на вершину в шортах и тапках, как на курорте. Но частые остановки и медленный темп подмораживают.

С того момента, как я сказал, что осталось 50 метров набора высоты, мы шли еще два часа, а эти 50 метров как будто только отдалялись. Тропа под ногами превратилась в камни, а горная болезнь совсем накрыла меня.

Рассвет.

Солнце осветило горизонт и наполнила мир светом и теплом. Мы остановились посмотреть на это чудо. Я вспомнил одну притчу.

Ученик спросил Мастера:

– Могу ли я сделать что-нибудь для того, чтобы стать просветленным?

– Так же мало, как ты можешь сделать что-нибудь для того, чтобы утром вставало солнце.

– Зачем тогда все эти духовные практики?

– Затем, чтобы ты не проспал восход солнца.

Сегодня мы не проспали восход солнца, мы на верном пути.

Еще немного усилий, и мы на вершине! Это еще не верхняя точка Килиманджаро, но это уже одна из граней кратера.

Здесь стоит знак, что высота 5685 метров. Второй гид достал из рюкзака каждому по кексу и по пачке мангового сока. Мы сделали это, мы преодолели самую тяжелую часть маршрута!

Таня, здраво оценив свои силы, сказала, что это вершина прекрасна и она не пойдет выше. Это однозначно верное решение, так как нужно пройти еще два километра, сделать спуск метров на сто и вновь набрать 300 метров.

Мы отдохнули минут пятнадцать. Каждую минуту я чувствовал, как ухудшается мое состояние. Мне надо было идти, сидеть нельзя. Второй гид повел Таню вниз, а мы со старшим гидом и третьим гидом отправились к верхней точке.

Но наш темп не увеличился. В этот раз Саша задавал темп.

Я спросил у ребят разрешения продолжить в своем темпе. Парни были не против, гиды тоже. Один отправился со мной, а один остался с ребятами. Игорь тоже мог бы идти быстрее, но он решил остаться с Сашей, чтобы поддерживать его морально.

Два километра я прошел за тридцать минут. Идти было непросто, но и ничего сверхъестественного. Просто идешь, и все. Когда-то сверкающая серебром вершина кратера сегодня почти лишилась своей шапки из ледника. Климатологи говорят, что еще десять-пятнадцать лет, и единственный в Африке естественный ледник прекратит свое существование, а вместе с ним уйдет и вода, которая сейчас орошает большие территории Танзании и Кении. Цветущие леса превратятся в пустыню, вымрут насекомые и животные, населяющие эту климатическую зону, начнется климатическая катастрофа.

Но это будет позже, а сейчас я иду вдоль огромных ледяных столбов, через головную боль любуясь Африкой с высоты почти 6000 метров. Все, вершина! Я присел на камень рядом с табличкой. Довольно много народу праздновали рядом со мной свою победу. Но на вершине народ не задерживался и понемногу спускался вниз, минут через тридцать у пика сидели только я и мой гид в ожидании ребят.

С каждой минутой мне было все хуже и хуже. Все-таки сегодня идет только четвертый день нашего пребывания на горе, а мы уже на высоте 6000 метров. По-хорошему мне тоже нужно спускаться вниз, чтобы не усугублять свое положение, но мне нужно дождаться ребят, во-первых, чтобы отметить вместе с ними нашу победу, а во-вторых, качественный фотоаппарат есть только у них, а мне очень надо сделать фотографии на вершине с флагами спонсоров.

Поэтому я просто сидел на вершине Африки в одиночестве и смотрел сверху на мир и его устройство. В какой-то момент я потерял счет времени, и от боли, тошноты, упадка сил я перешел в состояние пустоты, но это была не просто пустота, я как будто перестал чувствовать свое тело. В моем словарном запасе нет слов, которые могли бы точно описать состояние, которое я испытывал. Это было так, будто я вдруг разом перестал испытывать боль, но продолжал чувствовать, как воздух наполняет мои легкие, чувствовал, как солнечные лучи касаются кожи лица, как они согревают кожу, чувствовал я, как подмерзли мои ноги в ботинках, но не было неприятных ощущений, лишь констатация. Я как будто чувствовал каждую клетку своего тела, но при этом никаких неприятных ощущений не осталось. Вместе с болью ушли и мысли. Мои глаза видели мир на сотни километров вокруг, и я был соединен со всем, что вижу. Это было состояние счастья, но не яркого эмоционального счастья, которое мы так часто видим по телевизору, а бывает, и испытываем сами. Мое счастье было тотальным и вообще неэмоциональным, я просто был здесь и сейчас.

Не знаю, сколько я провел времени в таком состоянии, но вдруг где-то на окраине моего мозга я услышал свое имя: «Костяяян, Костян». А после уже более отчетливо: «Ты спишь, что ли?»

Я почувствовал, как ощущение моего спокойного счастья уходит, почувствовал, как возвращается привычное сознание, а вместе с ним возвращаются головная боль, тошнота и усталость. Как же мне не хотелось во все это возвращаться, как же хотелось остаться там, в этом состоянии пустоты. Но человеческая природа такова, что в состоянии счастья долго находиться мы не можем. И, скрипя зубами, я вернулся в мое измученное тело.

Меня звал Игорь, уже начиная понемногу трясти за плечи.

– Сколько ты уже здесь сидишь?

– Понятия не имею.

Посмотрел на часы, судя по ним, я жду ребят чуть больше часа, но это время пролетело за секунду. Как было хорошо мне эту «секунду» и как плохо сейчас. Достал флаги, по очереди сфотографировался с каждым. Направились вниз. Пройдя кратер и дойдя до резкого спуска вниз, я вновь пожал руку друзьям и, попросив разрешения спускаться, также с гидом отправился вниз.

Спуск с вершины до штурмового лагеря занял у меня сорок минут.

Мне хотелось как можно быстрее сбросить высоту. Тропа, по которой мы поднимались всю ночь, идеально подходила для быстрого спуска, по ней необязательно идти, а, имея небольшой опыт и чуть смелости, можно, разогнавшись, переносить вес на пятки и съезжать по ней, как на лыжах. Прыжок, прыжок, прыжок – и вот я уже почти в лагере. На спуске я надеялся, что вот спущусь до 5000 метров – и горняшка отпустит, вот до 4900 метров – и станет легче, вот окажусь в штурмовом лагере – и все пройдет. Но очень медленный подъем и час пребывания на вершине сделали свое дело: меня «накрыло».

Зашел в домик. Таня уже спит в спальнике. На спуске я почти не отдыхал, и тут в лагере нужно перекусить и полежать для того, чтобы через пару часов сегодня начать спуск еще ниже ко второму лагерю. Есть я не смог. Сразу залез в спальник и даже провалился в сон. Но скорее его можно назвать дремотой.

Ребята спустились через час после меня, Сане стало совсем плохо, и один из гидов помогал ему идти на спуске. Спускаться вниз нужно было начать не позже трех дня. Все же до следующего лагеря идти девять километров и нужно сбросить еще 1000 метров. Это немало, а прийти нужно до заката.