Книга Где гора говорит с луной - Лин Грейс

– Не бойся, – успокоил её Дракон. – Это всего-навсего обезьяны.

Хотя уже смеркалось, Миньли разглядела обезьян, вопивших на деревьях. Сосчитать их она, конечно же, не могла, но галдёж стоял такой, словно их были тысячи и тысячи.

– Мы приближаемся к персиковой роще, – объяснил Дракон, – вот они и рассвирепели.

– Остановись, – попросила Миньли.

Она слезла с дракона и огляделась по сторонам. Обезьяны были повсюду, их оскаленные зубы сверкали сквозь листву.

– Но наша дорога ведёт как раз через эту рощу! – сказала Миньли. – Чтобы попасть туда, куда нам надо, придётся пройти мимо обезьян.

– Я-то прорвусь, – сказал Дракон, – но как быть с тобой? Вряд ли нам удастся протащить тебя мимо них невредимой. Слышишь, как кричат?

Обезьяны орали всё нестерпимей. Миньли зажала уши, но всё равно слышала эти вопли. Ей казалось, она различает слова: «Убирайтесь! Прочь! Наше! Наше! Всё наше!»

– Ты прав, – сказала Миньли. – Они нас не пропустят.

– Но путь к Лунному Старцу лежит через эту рощу, верно? – уточнил Дракон.

Миньли кивнула. Обезьяньи крики слились в дикий хохот, который всё нарастал – словно вулкан, который вот-вот взорвётся. Миньли снова осмотрелась. Обезьяны были повсюду. О том, чтобы обойти их стороной, не могло быть и речи.

– В таком случае, – спросил Дракон, – что же нам делать?

Глава 14

Миньли и Дракон сидели на поляне. Когда закатилось солнце и взошла луна, Дракон высек искры когтями о камень, и они развели уютный костёр. Обезьяны притихли, но наблюдали за каждым их шагом.

– Зря они так жадничают, – сказал Дракон. – Персиков там полным-полно. На всех хватит.

– Точно?

– Да. Они такие глупые, эти обезьяны. Хотят заграбастать себе всё, даже то, что им совсем не нужно. Я сам видел, как они дрались за трухлявые грибы и за комья грязи.

При этих словах Миньли выпрямилась и глаза её заблестели. Комья грязи! Она внезапно вспомнила детей, которые, вместо того чтобы идти домой ужинать, дрались из-за пирожков, слепленных из грязи. Обезьяны, наверное, такие же бестолковые. Договориться с ними вряд ли получится, – но, раз они такие жадные и глупые, может быть, удастся их одурачить? Что, если…

– Я сейчас буду варить рис, – заявила вдруг Миньли.

– Ой, – огорчился Дракон, – ты же голодна! Как жаль, что мы не можем нарвать тебе персиков!

– Это я не для себя, – загадочно улыбнулась Миньли. – Для обезьян.

– Для обезьян? – изумился Дракон. – Если ты хочешь их задобрить или подкупить, у тебя ничего не получится. Они всё съедят, а тебя всё равно не пропустят.

– На это я и надеюсь, – сказала Миньли, наполняя котёл водой и сырым рисом. Ей не терпелось поделиться своей идеей с Драконом, но она сдерживалась изо всех сил: вдруг обезьяны поймут её слова? Она многозначительно смотрела на него сияющими глазами. Дракон отвечал ей недоумённым взглядом.

– Надеешься? – переспросил он. – Не понимаю…

– Не беспокойся, – ответила Миньли. Всё в ней бурлило, точно вода, закипающая в котле. – Кажется, я знаю, как нам попасть в персиковую рощу.

Дракон смотрел, как Миньли мешает рис. Обезьяны тоже пристально наблюдали за ней; сквозь клубы пара виднелись их глазки-бусинки, сверкавшие в ветвях, как сотни алмазов.

– Они следят за тобой, – шепнул Дракон.

– Это хорошо, – прошептала в ответ Миньли. – Так и надо.

Наконец рис был готов. Пышный, белоснежный, он горой возвышался над краем котла. Котёл стал таким тяжёлым, что Миньли попросила Дракона поднять его и переставить поближе к деревьям, на которых сидели притихшие обезьяны. Затем она вынула из мешка рыболовную сеть и обмотала ею котёл.

Видя, что Миньли и дракон возвращаются к костру, обезьяны снова загалдели.

– Но ведь от этой сетки никакого толку, – сказал Дракон. – Обезьяны всё равно просунут в неё свои тонкие ручонки и доберутся до риса.

– Знаю, – ответила Миньли, гася костёр. – Но мы с тобой сделаем вид, будто просто поставили рис остывать и нисколечко о нём не беспокоимся.

Дракон, по-прежнему ничего не понимая, растерянно кивнул. Они затушили костёр, улеглись поодаль от котла с рисом, но всё-таки на виду у обезьян, и притворились спящими.

Миньли изо всех сил старалась лежать смирно, но любопытство не давало ей покоя, и она вполглаза подглядывала за обезьянами. Сработает ли её план? Полезут ли обезьяны за рисом?

В ярком свете луны обезьяны, хитро переглядываясь, начали подкрадываться к котлу. Дракон оказался прав: обезьяньи ручонки легко проскальзывали сквозь ячейки сети. Каждая обезьяна ухватила две горсти риса и зажала в кулаках; но когда они пытались поднести рис ко рту, кулаки застревали в сетке. Пустые ладони проходили в отверстия сети, а сжатые кулаки – нет.

Стремясь высвободиться, обезьяны отчаянно вопили. Миньли с Драконом уже не притворялись спящими. Они покатывались со смеху, глядя, как злобные обезьяны молотят воздух и друг друга застрявшими в сети кулаками.

Миньли быстро собралась, и они двинулись в путь. Обезьяны верещали, неистово трясли сетку, и котёл угрожающе раскачивался. Но сеть была крепкой, а обезьяны – глупыми и жадными: ни одна из них не желала высыпать рис обратно и высвободить руку. И Миньли с Драконом спокойно вошли в персиковую рощу.

Глава 15

Родители Миньли сидели у костерка, который развёл папа.

После встречи с продавцом рыбок они, разочарованные и измученные, наконец признались себе, что ужасно устали, и, рухнув без сил, проспали целый день в тени густых ветвей, а серебристая рыбка охраняла их сон.

Когда они проснулись, солнце было уже низко, но они не спешили в дорогу. Оба молчали, зная, что думают об одном и том же: продолжать поиски или вернуться домой?

Солнце, прежде чем покориться тьме, на прощанье раскрасило горизонт разноцветными полосами. Мама протянула папе миску с рисовой кашей. Они молча ели, вспоминая слова продавца рыбок. Быть может, они и впрямь должны довериться Миньли и не мешать её попыткам изменить их судьбу?

Папа вздохнул.

– Искать Миньли – всё равно что искать листок счастья, – сказал он вслух сам себе.

– Что за листок счастья? – раздался незнакомый голос.

Папа рывком обернулся. Кто это? Он покосился на маму, но она спокойно ела кашу и явно ничего не слышала. Папа помотал головой. Наверно, он переутомился, вот ему и чудятся голоса…