Книга Раствориться в его объятиях - Мелани Милберн

– Ты ревнуешь, – протянул Кристиано.

Элис неумело выдавила смешок.

– А как мне не ревновать? – развела она руками. – Ведь я в тебя так влюблена, что мне нечем дышать. Все эти годы я мечтала, чтобы ты вернулся, приковал меня цепями к кухне и заделал мне кучу детей.

Кристиано сложил губы в две тонкие, почти белые полоски.

– Со мной тебе было бы хорошо, Элис, – проговорил он. – Лучше, чем сейчас.

Элис сама налила себе еще бокал вина. Плевать, что голова и так достаточно задурманена.

– Моя жизнь меня устраивает, – сказала она. – У меня свой бизнес, своя квартира. Друзья, деньги, всего хватает.

– Кроме счастья, – добавил Кристиано.

Элис показала на него указательным пальцем:

– Ты проецируешь на меня собственную ситуацию. Это ты несчастен, Кристиано, не я.

– Я буду счастлив через полгода. Точнее, через семь месяцев. Мое счастье слегка нарушила любимая бабушка. Не знаю, зачем ей было это нужно.

Играя пальцами с бокалом, Элис думала о том же самом. Зачем синьоре Маркетти понадобилось сводить их вместе? Они ненавидели друг друга. Они боролись друг с другом, как на ринге боев без правил. В конце они станут еще более злобными врагами, чем раньше. Какая и кому с этого выгода?

Элис вдруг вспомнила, что не выразила Кристиано соболезнований в связи с потерей бабушки. Одним из качеств, которые она в нем це ни ла, было уважение к старшим и к их житейской мудрости.

– Представляю, как тебе ее не хватает, – сказала она.

Кристиано протяжно выдохнул и вновь сложил губы в тонкую линию:

– Это так.

– Она болела или все случилось внезапно?

– Рак, – ответил Кристиано. – Четыре месяца от диагноза до смерти.

– Это серьезное потрясение для всех, – сказала Элис.

– Серьезное. Но не такое, как смерть моих родителей и брата. Бабушке исполнилось девяносто. Она была готова к уходу.

Элис почти ничего не знала о других членах семьи Кристиано. Он что-то говорил о дяде с тетей и паре двоюродных братьев, разбросанных по всему свету. Из близких же родственников теперь у него не осталось никого.

Сама Элис не была настолько близка со своей матерью. Мать с отцом давно развелись, но даже до их развода Элис не считала свою семью полноценной. И все же ей было сложно представить, каково это – остаться в жизни совсем одной.

Официант принес первые блюда, и Кристиано сменил тему беседы. Было ясно, что разговор о бабушке пока что воспринимался им болезненно.

– Нужно уладить юридические моменты, – сказал он. – Надеюсь, ты не против брачного контракта?

– С чего мне быть против? – изумилась Элис так, словно Кристиано назвал ее охотницей за богатыми папиками. – Я тоже хочу защитить свои активы.

– Хорошо. К завтрашнему дню я попрошу подготовить все документы.

Элис было интересно, к чему такая спешка. Возможно, Кристиано опасается, что она может выйти из сделки, и теперь делал все, чтобы она этого не сделала.

– Как ты будешь решать вопрос с прессой? – спросила Элис. – Как убедить журналистов, что у нас все всерьез?

Выражение лица Кристиано не изменилось.

– У нас есть история любви, и это нам поможет. Всем нравятся истории, в которых любовь побеждает время.

– Не жди от меня игры, достойной «Оскара», – предупредила Элис. – Все эти роскошные, но бездушные платья – это не моя тема.

Повисла долгая пауза. Воздух как будто зарядился ее словами и теперь звенел ими. Кристиано был немало удивлен услышать такое от той, кто помогал красиво выйти замуж лондонским женщинам.

– Возможно, это твой первый и последний брак, – сказал наконец он. – Почему бы не дать себе шанс побыть принцессой?

– В одном ты прав, – ответила Элис. – Это явно мой последний брак. И когда он закончится, я буду пить шампанское ведрами.

Какие странные слова для молодой дамы. Выходя замуж, ни одна женщина не думает о том, когда ее брак закончится. Но свадьбы никогда не были мечтой Элис. Даже в детстве она не рисовала в альбоме невест, а в школьные годы презрительно отворачивалась, видя где-то свадебное платье. Брак для нее – добровольное рабство, торжество патриархата. Женщина в браке лишается независимости, равно как и шанса обрести ее снова. Ее собственная мать с каждым браком теряла не только независимость, но и нервы, красоту и самоуважение. Элис с детства помнила, что значит жить в бедности. Рисковать всем ради сомнительной перспективы замужества – слишком глупо.

Хотя по работе ей часто приходилось видеть счастливых невест. Невест, до безумия влюбленных в своих будущих мужей. Каждый раз, готовя такую невесту к свадебному торжеству, Элис невольно думала: каково это – быть невестой? Надеть красивое платье, сделать роскошную прическу, навести изысканный макияж. Войти в заполненную цветами церковь и произнести клятвы, которые влюбленные веками говорят друг другу.

Среди таких невест были те, кто стал регулярно приходить к ней в салон на процедуры. Пока что никто из них не развелся. Наоборот, они казались счастливее и сияли еще сильней, чем до свадьбы. Почти все они минимум один раз стали матерями.

– Что ты сделаешь со своей частью виллы? – спросил Кристиано, нарушив ход мыслей Элис.

– Разумеется, продам, – ответила она. – Сейчас деньги мне нужны больше, чем недвижимость. Тем более что даже половину этой виллы я из Лондона не потяну. Старые итальянские виллы в год обходятся в целое состояние.

Кристиано понимающе кивнул. Но Элис показалось, что ответ его не удовлетворил. Какие у него планы на эту виллу? Предложит ли он ей выкупить ее долю, когда их «брак» подойдет к концу?

Теперь уже совесть давала о себе знать. Почему он должен платить за то, что и так должно принадлежать ему?

– Ты думал, что бабушка оставит всю виллу тебе? – спросила Элис после долгой паузы.

– И да и нет, – ответил Кристиано, не выдавая лицом своих истинных чувств. – Мне достаточно и своего собственного имущества. Но это не значит, что я готов дарить кому-то дом своего детства.

– У тебя с ней связано много воспоминаний, – то ли спросила, то ли утвердила Элис.

– Конечно. И хороших, и не очень. – Кристиано взял в руки стакан воды, но не отпил. Вместо этого он принялся водить по нему вверх и вниз указательным пальцем. – Сначала это было веселое место, затем оно стало грустным. Потом снова веселым, потом опять грустным. Бабушка и дедушка делали все, чтобы сделать мое детство и юность… нормальными.

Элис прикусила нижнюю губу. Когда она последний раз говорила с ним вот так? Было ли такое вообще? Семь лет назад она спрашивала Кристиано о детстве, но он всегда уходил от ответа. Она относилась к этому с пониманием и не настаивала. Возможно, в этом ее ошибка.