Книга По ту сторону полуночи - Мелани Милберн

Впервые со дня похорон отца Белла приехала домой. После недавнего снегопада, покрывшего древние березы и вязы, стоявшие вдоль дороги, усадьба Хавертон напоминала зимнюю сказку. Поля и леса, простирающиеся за пределами усадьбы, были укутаны тонким белым одеялом, а озеро блестело вдалеке, словно стеклянное. Фергус, волкодав ее отца, заметив Беллу, подбежал, приветственно помахивая хвостом.

— Эй, Фергус! — Белла легонько потрепала его за ухом. — Что ты тут делаешь один? Где Эдуардо?

— Я здесь.

Белла повернулась, услышав низкий бархатный голос, и ее сердце подпрыгнуло в груди, как только она увидела высокую фигуру Эдуардо Силвери. Они не общались вот уже несколько лет, но никогда еще он не выглядел столь привлекательно, как сейчас.

Честно говоря, внешность Эдуардо не соответствовала классическому пониманию красоты: нос был немного искривлен после драки, а одну из темных бровей рассекал шрам. Все это — следы бурной молодости.

На Эдуардо были грубые рабочие ботинки, потертые джинсы и плотный черный свитер. Закатанные рукава позволяли любоваться сильными мускулистыми руками. Его черные как сажа волосы были зачесаны назад, а на подбородке проступала темная щетина, придававшая ему особую мужественность, от которой у Беллы подгибались ноги.

— Работаешь? — спросила она надменным тоном, которым обычно пользовалась при общении с Эдуардо.

— Как всегда.

Белла глаз не могла отвести от его губ. Плотно сжатые, с глубокими складками с обеих сторон, эти губы чаще сдерживали эмоции, нежели проявляли их. Лишь однажды Белле удалось посмотреть на эти чувственные губы вблизи, и с тех пор она тщетно пыталась стереть эту картину из своей памяти. Она все еще не забыла их вкус, от которого голова шла кругом: немного соленый, немного мятный вкус мужчины. За свою жизнь Белла много раз целовалась, слишком много раз, чтобы помнить каждый поцелуй, однако поцелуй Эдуардо помнила до мельчайших подробностей.

Не забыл ли он, как их губы сомкнулись в обжигающем соприкосновении, от которого у обоих перехватило дыхание? Как извивались их языки в сладострастном танце?

Наконец Белла отвела взгляд и посмотрела на его испачканные землей руки. Эдуардо занимается прополкой клумб?

— Что случилось с садовником?

— Пару недель назад он сломал руку, — ответил Эдуардо. — Я писал тебе об этом.

Она нахмурилась:

— Да? Я не видела. Ты уверен, что отправлял сообщение мне?

Его верхняя губа скривилась в усмешке. Типичная мимика Эдуардо, лишь отдаленно напоминающая улыбку.

— Да, Белла, я уверен. Наверное, оно затерялось среди писем от твоего последнего любовника. Кто на этой неделе? Владелец убыточного ресторана или по-прежнему сын банкира?

— Ни тот, ни другой, — сказала она, вздернув подбородок. — Его зовут Джулиан Беллами, и он учится в духовной семинарии.

Эдуардо засмеялся, откинув голову назад. Не совсем та реакция, которую ожидала Белла. Она рассердилась. Неужели его насмешили ее слова? Белла не привыкла к подобным проявлениям эмоций со стороны Эдуардо. Он редко улыбался, разве что у него подрагивали уголки губ. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз слышала, как он смеется. К тому же такое поведение совершенно неуместно. Эдуардо Силвери не имеет права высмеивать человека, за которого она решила выйти замуж. В Джулиане есть то, чего нет в Эдуардо: он умен, образован, вежлив и тактичен. Он видит в людях добро, а не зло.

И он любит Беллу, а не презирает, как Эдуардо.

— Что в этом смешного? — раздраженно поинтересовалась она.

Он развел руками, все еще смеясь:

— Да почему-то не могу себе представить.

Белла пристально посмотрела на него:

— Представить что?

— Тебя, подающую чай с булочками на чтении Библии. Не вписываешься ты в образ жены священника.

— Что это значит?

Он медленно осмотрел ее высокие черные сапоги и дизайнерскую юбку с жакетом, потом задержал взгляд на вздымающейся груди молодой женщины и наконец взглянул ей в глаза, не скрывая пренебрежения:

— Твои юбки слишком коротки, я уже не говорю о моральных принципах.

Белле захотелось его ударить. Ей пришлось сжать кулаки, чтобы удержаться и действительно не броситься на Эдуардо. Когда она подходила чересчур близко к нему, ее тело вело себя возмутительно, и Белла не желала прикасаться к Эдуардо без крайней необходимости. Ее ногти впились в ладони, но она сдержалась.

— Тебе ли говорить о морали? — резко парировала она. — По крайней мере, у меня нет судимостей.

Гнев и ненависть застыли в его глазах.

— Хочешь ударить ниже пояса, принцесса? — спросил Эдуардо.

Конечно, низко припоминать его криминальное прошлое, однако он всегда будил в Белле что-то темное, первобытное, неуправляемое. Она не могла понять, в чем дело, но Эдуардо, как никому другому, удавалось задеть ее.

Он всегда таким был.

Создавалось впечатление, что Эдуардо Силвери получал особое удовольствие, выводя ее из себя. И не важно, как часто Белла клялась держать себя в руках. И не важно, как холодно она вела себя с ним. Он постоянно задевал тайные струны ее души.

После той давней ночи — ей было тогда шестнадцать лет — Белла изо всех сил старалась избегать протеже своего отца. Не встречаясь месяцами и даже годами, она едва узнала его, приехав в отцовский дом.

Но Эдуардо вызывал в ней эмоции, не дававшие покоя. В его присутствии Белла теряла самообладание.

Она становилась раздраженной и нервной.

Она размышляла о том, о чем не должна была. Например, о том, какие чувственные у него губы; о том, что его нижняя губа немного толще верхней; о том, что на четко очерченном подбородке всегда видна щетина. О том, как выглядел бы обнаженный Эдуардо: загорелый, жилистый и подтянутый.

О том, как он всегда смотрит на нее с прищуром, как будто высматривая все изгибы ее тела под роскошной одеждой.

— Зачем ты приехала?

Белла с вызовом бросила:

— Собираешься арестовать меня за проникновение на частную территорию?

Что-то напоминающее угрозу мелькнуло во взгляде Эдуардо.

— Это больше не твой дом.

Она уставилась на него:

— Ты позаботился об этом.

— Я не имею никакого отношения к решению твоего отца оставить усадьбу Хавертон мне, — ответил Эдуардо. — Наверное, он решил, что тебя это место никогда особо не интересовало. Ты редко навещала отца, особенно в последние его дни.