Книга Рассудок маньяка - Чингиз Абдуллаев

— Если вы и дальше будете давать характеристикиподобным же образом, то я просто не смогу работать, — засмеялся Дронго. —Вы так охарактеризовали Моисееву, что мне уже не хочется ничего спрашивать.

— Она одержима наукой. Даже замуж не вышла. Есть такиеодержимые женщины.

— Согласен. Второй указана Фирсова.:

— Да, Людмила Фирсова. Начальник отдела. Оченьинтересный человек, умница, работает у нас восемь лет. Четыре года назад онапотеряла мужа, погиб в автокатастрофе. Она очень сильно переживала. Даже попалав больницу с сердечным приступом. А в прошлом году немного отошла, вышла замужза нашего сотрудника, руководителя другого отдела — Георгия Зинкова. Вообще-тоони давно знали друг друга. Очень интересная женщина.

— Третьей указана Сулахметова.

— Раиса Сулахметова работает у нас уже шесть лет.Старший научный сотрудник. Скромная, отзывчивая женщина. У нее, правда, естьсудимый брат, но он сейчас отбывает наказание. Ей тридцать девять лет.

— За что судимый?

— Не знаю. Не интересовался. Кажется, хищение, но всеточно записано в ее личном деле.

— Узнайте, пожалуйста, мне интересно, за что именно егопосадили. Раз вы все равно не даете мне поработать в отделе кадров.

— Хорошо, — смущенно сказал Михаил Михайлович,делая отметку в своем блокноте, — я сам все проверю. Вы должны пониматьнаши особенности. Мы действительно не имеем права никого из постороннихзнакомить с личными досье на наших сотрудников.

— Вы мне это уже говорили. Я только хотел подчеркнуть,как трудно мне будет работать. Давайте следующую. Четвертой у вас указана ОльгаФинкель.

— Младший научный сотрудник. Работает у нас полторагода. Хорошая девочка. Два года назад закончила институт. Она племянницаакадемика Финкеля, близкого друга нашего Сергея Алексеевича.

— Я его знаю, — кивнул Дронго, — остается ещечетыре фамилии.

— Это наши уборщицы. Они работают по всей территории.Первая…

— Не нужно представлять каждую. Достаточно если выназовете мне фамилию той, которая убирала в здании, где было совершеноубийство.

— В том-то все и дело, — оживился Сыркин, —там должна была работать в тот вечер Сойкина. Поэтому убитую нашли так поздно.Иначе бы уборщица ее обязательно нашла.

— Ее, конечно, проверяли?

— Еще как, — вздохнул Михаил Михайлович. — Еепроверяли в первую очередь. Но ребенок действительно болел, даже два раза«Скорую» вызывали. Почти сорок температура была. Вообще никакая мать никогда небудет врать насчет своего ребенка. Из суеверия. Женщина может придумать чтоугодно, только не ложную болезнь своего дитяти из страха, что тот заболеет насамом деле. У ее сына была очень высокая темпера тура, это выяснили наследующий день, когда мальчик еще болел.

В этот момент в кабинет вошла молодая де вушка с подносом.Высокая, стройная, в вызывающе короткой мини-юбке, красавица былаобладательницей маленького носика, темных миндалевидных глаз и модной короткойпрически. Девушка сложила в улыбку свои тонкие губки, расставляя чай настолике.

— Это наша Оля, — представил ее Михаил Михайлович.

— Очень приятно, — кивнул Дронго.

— А это наш эксперт. Он знает твоего дядю, —Сыркин показал на гостя.

— И мне приятно, — улыбнулась девушка, выходя изкабинета.

— Красивая, — кивнул Дронго. — Когда винституте узнали, что Сойкина не приедет на работу? Она звонила, предупреждалао своей задержке?

— Да, но она позвонила мне где-то часов в пять.Вообще-то никто не знал, что она не придет. Только я и мой помощник СережаНосов. Мы подумали, что ничего не случится, если она один день и не выйдет. Ядаже Архипову ничего не сказал.

— Понятно. Значит, восемь женщин. А кто были остальныедевятнадцать мужчин? Один из них Мастуков, это я уже понял. А остальныевосемнадцать человек?

— Кого только в списке не было, — вздохнул Сыркин,протягивая бумагу. — Вы чай пейте, а то остынет.

— Ничего, — усмехнулся Дронго, — я люблю неочень горячий. У вас в списке указаны все мужчины, начиная с Архипова и вас.

— Да, верно. Я тоже в тот вечер задержался наработе, — подтвердил Михаил Михайлович, — мы с помощником оставалисьпримерно до семи вечера в моем кабинете. Как подумаю, что я мог увидеть убийцу,даже не по себе становится.

— С тем самым Носовым, который знал про Сойкину?

— Да, с ним. Но про Сойкину знал и я.

— Носов никуда не отлучался из вашего кабинета с шестидо семи вечера?

— Вы его тоже подозреваете? Кажется, один раз он пошелза документами в свой кабинет, на второй этаж. Но быстро вернулся. Его тожепроверяли.

— Значит, троих я уже знаю, если считать вместе сАрхиповым.

— Надеюсь, его вы не подозреваете? — усмехнулсяМихаил Михайлович.

— Его пока нет. Впрочем, я не подозреваю и остальных.Просто нет никаких оснований. Кто остальные пятнадцать?

— В основном наши сотрудники. Несколько человек изтехнического отдела, где работала убитая.

— Давайте пока остановимся на них. Кто именно изтехнического отдела задержался в тот вечер на работе?

— Коренев, Алексанян, Шунько и руководитель отделаЗинков. Они работали практически в одном помещении. Примерно до половиныседьмого. И ушли все вместе. У них сейчас много работы, они часто уходят позжеобычного. Вообще у нас люди просто золотые. Им деньги месяцами не платят, а онитрудятся на одном энтузиазме. Все очень тяжело переживали смерть Хохловой.

— Они работали вместе с Хохловой?

— Нет, они находились в другом конце коридора. Но никтоне слышал ни криков, ни мольбы о помощи. Ничего не слышали. Впрочем, это и неудивительно.У них стоял такой шум. А лаборатория находится за первой комнатой. СотрудникиФСБ проверяли, оттуда ничего невозможно услышать, даже если в комнате, гдеубили Хохлову, кричали бы изо всех сил.

В этот момент зазвонил телефон. Сыркин поднял трубку и,выслушав сообщение, нахмурился и сказал:

— Пусть зайдет ко мне.

— Что случилось? — спросил Дронго.

— Мастуков приехал. Раньше времени. Хочет со мнойпоговорить.

— Интересно. Вы разрешите мне присутствовать при вашемразговоре?

— Да, конечно. Он сейчас придет. Ваш чай совсем остыл.

Они успели выпить свой чай, когда в кабинет вошел высокиймолодой человек лет тридцати. У него были длинные волосы, закрывавшие уши. Чутьвытянутый нос, небольшие глаза, одутловатые щеки.

— Здравствуйте, Михаил Михайлович, — вежливопоздоровался вошедший.