Книга Рассудок маньяка - Чингиз Абдуллаев

— Вам уже все рассказали, — мрачно бросилЛевитин. — Поздравляю, Михаил Михайлович, вы уже успели рассказать обовсем.

— Возможно, что у него был неуправляемый срыв, а потом— спонтанное решение сбежать, — ответил Климов. — Мы не исключаем итакой вероятности. Хотя психиатры полагают, что парень вполне вменяем, простозамкнут и подавлен. Но в его положении это понятно.

— Как вы его взяли?

— Он пытался встретиться со своей женой. Мы установилинаблюдение за семьей. В момент встречи мы его и взяли.

— И вы настаиваете на том, что он маньяк? Человек,который не сбежал после таких чудовищных обвинений из города, а пыталсяувидеться со своей женой?

— Все против него, — возразил Климов, — онсобирался предложить жене уехать вместе с ним куда-то в Сибирь. Поэтому иоставался в Москве, ночуя где-то у друзей. Мы проверяем все его показания.Возможно, на нем еще и другие преступления.

Левитин снисходительно усмехнулся и спросил:

— Вы закончили со своими вопросами? И теперь разрешитенам уйти?

— Закончил. Только мне кажется, что вы все равнопоторопились со своими выводами. Насколько я понял, охранник, принявшийдежурство, обязан был совершить обход. И зачем ему убивать женщину в помещении,где слышны все крики и его могут обнаружить. Если он маньяк, то он должен былподготовиться к этому преступлению. И тем более не оставлять своего платка иотпечатков своих пальцев. Здесь что-то не сходится.

— Это оправдание для адвокатов, — отмахнулсяЛевитин. — Или вы хотите сказать, что убийцей был кто-то из сотрудниковинститута? Мне остается думать, что маньяк кто-то из ученых, а не имевшийсудимость охранник? Вы для этого пригласили сюда вашего эксперта, СергейАлексеевич? — иронично спросил он у директора. — Насколько я помню,вы всегда доказывали мне, что никто из ваших людей не может быть маньяком.

— Я и сейчас так считаю, — ответил Архипов, —но ведь кто-то опять стал хулиганить.

— Мы все проверим, — заверил его Левитин.

— Вы проверили всех, кто был в тот момент в зданииинститута? — спросил Дронго у Климова.

— Всех, — подтвердил следовательпрокуратуры, — все девятнадцать мужчин были нами проверены.

— Почему девятнадцать? Да, да, правильно. Вы ведьсчитаете вместе с Мастуковым. Но ведь в тот вечер на территории института былоеще восемь женщин.

— Вы и это знаете, — зло заметил Левитин. —Мне кажется, вам пора работать здесь вместо Михаила Михайловича. Вы обладаететакой информацией.

— Психиатры считают, что женщины не бываютманьяками, — с улыбкой пояснил Климов, — хотя мы проверили на всякийслучай и всех оставшихся женщин. Там четыре уборщицы и еще четыре научныхсотрудника института — от заместителя директора до младшего научногосотрудника. Но у всех есть твердое алиби. Почти все покинули территориюинститута в одно и то же время. Сотрудницы раньше, уборщицы позже. Но всевместе. Среди девятнадцати мужчин некоторые ушли позже обычного. Их мыпроверяли очень тщательно. Но ни к кому не смогли придраться. Я думаю, что ввас говорит просто дух противоречия. Я вас понимаю. Иногда самые простыерешения кажутся не самыми верными. Но это не тот случай. Убийца был ПавелМовчан, и мы намерены передать дело в суд.

— Мне можно будет почитать дело? — спросилДронго. — В порядке исключения.

Следователь взглянул на Левитина. Формально полковник былвыше его по званию. Советник юстиции соответствовал воинскому званиюподполковника. Но юридически следователь считался независимой процессуальнойфигурой, способной самостоятельно принимать решения об ознакомлении кого-либо суголовным делом. Левитин молчал, ожидая решения Климова.

— Хорошо, — сказал наконец следователь. —Вообще-то это у нас не практикуется. Но, учитывая вашу известность, я сделаюисключение. Приезжайте завтра в одиннадцать к нам в прокуратуру, я вам разрешупочитать некоторые наши материалы.

— Спасибо.

— Кажется, нам пора, — недовольно буркнул Левитин,не скрывающий своего раздражения решением следователя.

Он поднялся, взглянул на Климова. Тот остался сидеть застолом, словно размышляя, как ему поступить.

— Вы едете? — недовольным голосом спросил Левитин.

Формально они были из разных учреждений. Но существовало итакое понятие, как корпоративная этика. Следователь кивнул, поднимаясь следом.

— До свидания, — он протянул руку Дронго напрощание.

Левитин, вышел, попрощавшись только с Архиповым. На Сыркинаон лишь сверкнул глазами. Дронго холодно кивнул. Когда они ушли, Архиповобратился к своему гостю:

— Извините нас, я не думал, что он так быстро всеузнает.

— Это вы меня извините. Я, кажется, начинаю причинятьвам неудобства, еще ничего не узнав.

— Неужели убийцей был этот молодой человек? —вздохнул Архипов, — Как все это страшно.

— Мы больше не будем вам мешать, — предложилДронго, — если вы разрешите, мы пройдем в кабинет Михаила Михайловича инемного побеседуем. — Да, да, конечно, — рассеянно согласилсяАрхипов, — поступайте как считаете нужным.

Глава 4

Кабинет у Сыркина был небольшой, скромный, но уютный. Надвух подоконниках стояли рядком цветы в красивых расписных горшках. Поймаввзгляд гостя, хозяин кабинета кивнул, улыбаясь:

— Это моя жена расписывает. Она любит цветы. У нас весьдом в зелени, вот я и решил часть сюда переместить. Садитесь, я сейчас попрошупринести чай.

— Спасибо, — поблагодарил Дронго, — давайтесначала пройдемся по нашим спискам. Как я понял, люди из ФСБ проверяли основноммужчин. И хотя я пока не знаю на чем основывается уверенность следователяпрокуратуры, но начнем-ка с прекрасного пола.

— Климов прав, — заметил Сыркин, — женщинманьяков не бывает. Это мне говорили и на моей прежней работе. Вообще небывает.

— Тогда тем более пробежимся по их списку и перейдем кмужчинам. Кто эти восемь женщин, которые в тот вечер задержались?

— Четыре уборщицы. Они обычно работают по вечерам,когда все уходят. Вообще-то в тот вечер их должно было быть пять человек, ноСойкина не смогла выйти, заболел ребенок. И они работали вчетвером, —Михаил Михайлович поднял телефонную трубку и попросил принести в кабинет чаю.

— Давайте по порядку, — предложил Дронго. —Первой идет Моисеева. Она у вас тоже заместитель директора?

— Да, по науке. Профессор Моисеева, Елена Витальевна.Ей пятьдесят пять лет. Я поверю скорее, что это я совершил убийство, чемМоисеева. Настоящий ученый, прекрасная женщина. У нее немного плохое зрение,она носит очки. Кажется, минус пять. В тот вечер она задержалась в своемкабинете.