Книга Год - Александр Радов

– Добро приветствовать, – были на «вы» с ее стороны, и наверно не более пары случаев, звала фактического хозяина обычно – был им таким близким, наверное, появился здесь не просто так. Хорошенько понимала, что такое за программирование. Он бывало отравлял приятные деньки! Ругани не получит. А еще падение к ногам по воскресеньям, и половину мира за царство! Здесь неприятие других, явный сексизм, но тогда везде привидения в нехороших домах доступны. Дабы задеть тебя, долой переключать все подряд! Третий час! Тебе ехать. – У меня половое возбуждение, признался однажды он. Почему не сказал загодя? Что ты, знаешь ведь, жалуется, на три буквы тетешкает. Его женщина в себе, но выглядит, не знаю для чего. Посмотришь, не переживает, на простой должности, но, знаете, пристроен. Кто первый день, на нем. Был что ни вечер, когда пил (опять) или еще хуже, ругался на власти, наслаждаясь никчемностью их.

Подошла и выбросила резким движением предмет в контейнер. В другой отправила сверток, полила дорогим ацетоном. Почему? Больше дома на балконе ничего не подошло. Зачем жгла? Кровь на вещах может и не выгорит совсем, – кому разбираться. Победила растущую боязнь. Подбросили – провокация, уничтожила, что может к ней привести, плюс чтобы не пострадали от возможного заражения, проходящие мимо помойки прохожие. Почему не пошла куда следует? Право. Семья, студенчество со стороны, практически несовершеннолетний, в смысле, куда ему, и ее, у него тоже не все, плюс эти на ней.

– Женщина, что вы делаете?

Обернулась, увидела женщину. Кто она? Ребра сжались недовольно.

– Зачем подожгли? Пила?

– Сама пила, – ненависть к тем, кто называет женщиной, а не девушкой, особенно, как эта секси, была сильнейшей. С чего она пила? Ты бы съехала от кошмара, найди такое в проглаженном кармане. Лакированная.

– Это не мое, – ответила тем не менее, посмотрела в лоб.

– Видела, поджигали.

Тут решила согласиться со статусом старшей.

– Тебе помочь?

– Курточка, – да зачем вы контейнеры подожгли, может не просто так. Одеты, смотрю, подчеркнуто красиво, но чисто, видно и одежда у вас куплена не за копейки совсем, сапоги не второй поход, наверно, тяжело в них, пока не совсем скользит, или еще пройдетесь?

– Не обязательно хамство. Что ты мне рассказывать думаешь.

– Сейчас своего позову, постоит, а я сбегаю за кем надо. Что-то вы подозрительно отвечаете, – та ободряюще изобразила бурно веселье. Лицо изменилось, приняло недоброе выражение – явно не могла совместить стремление быть девушкой имеющего все, и порочную тягу к достойным. Можно назвать это желанием, и что нравится, так редко бывает и столь сплошь видно стоит точно потерять – вспоминала правила поведения на улице, улетучиваясь. Оглянулась, вдруг бдительная не побежит, но из тупика набегал уже прямо мужчина.

– Лови! – кричала прохожая. – Она пожар сделала, поэтому уносится.

Один раз была на матче чемпионата СССР еще, не помнит по чему. Чуть ли не пятый в году. И там один так пропускал мимо себя раза четыре соперников – и дважды после одного и пары таких финтов – за ним. О том говорили, кого уважала заочно, перед ними на трибуне.

Спутник агрессивной прохожей летел нормально, слышала победоносные отдышки, догоняет.

Мадрид бы сказал – ты меня душишь, не ревя. Ей одной. В один. И когда враг находился в пяти шагах, уверена, предвкушая, сейчас даст беззащитной жертве хорошую трепку – было видно по перекошенному буквально, и так достаточно неприятному. Обидному. Лицу. Эскюз, но именно здесь иначе не скажешь, простите что живу. – Пой, моя жизнь нужна для новых проектов, песню вашу, предлагал он, и они пели, чуть танцуя, потом начиналось что-то непостижимое – обращение, изменение, рождение нового человека, что важно, продолжить свою линию, полагала, не вышло четко подсечь, так что немного еще убегала, пока нападавший, заметила, на бугристой земле.

Бросилась в ноги и нанесла несколько незначимых ударов, повалила, и глядя прямо в монаду, спросила:

– Сломать хочешь?

– Тебе хребет переломлю сейчас, – а его, ничего не понял.

Красавице – прохожей показалось, парень поскользнулся перед этой брутальной (не только тем пленительной) девушкой, потому что быстро несся, а что драться ее умеет, знала – недавно получал разрешение, видела, реально в спарринге так разнес качка (вот всегда они).

Блондиночка была невозможно желанная в этот момент! Нет ничего сексовей (когда это слово отживет, и вернется без него формирование приватного) – к сожалению для нее, работника со стажем и грамотами по годам, в русском сегодня нет адекватнее критерия. Нет ничего лучше – чем лицо нападающей ничего так спортсменки, но не для нее. Ногою пнула два раза по парню. Показал, сдаюсь. Встала, и перехватив нападавшую, по инерции танком по траншеям шедшую, но уже с немного другими намерениями после увиденного – замечательно ударив. Та ценила, в их нечастные встречи на собрании, и раз за месяц на продуктовых маршрутах микроса, где снова один запал. И так не сладко пришлось, законы физиологии сформулированы грубейше.

Выместив на напавшей совсем не все, что хотела, пошла к сидевшему понуро с разбитой гордостью спутнику.

Даже не сопротивлялся, взяла за плечо и сказала – мой, или поломаю?

– Извини?

– Мне сейчас нужен мужчина. Туда-сюда.

– Хорошо, – покорно согласился молодой человек, – всегда жаждал подобного, или привык.

Примерно показав, что не хотя, спустила штаны и уместно эстетично пригнулась.

Давай.

Спутник, хотя ему досталось, очень сильно получилось возбужден – что она за женщина. Потрясающее тело. Все-таки природа немного мудрее, чем думаем, делаем конкретные и определенные выводы. Трезвил вид подруги с такими, хотя и безопасными, но повреждениями, в общем, справился с собой – снова получать не захотелось.

И только приблизился, схватила и бросила в землю, так что он тоже отключился.

Улыбнулась, – и произошло небольшое чудо. Шар с выдохшимся гелием прорвался из столкнувшихся туч, впервые за неделю, и начал падение на здание по курсу.

Решила поехать на дачу к знакомым, переждать череду дней. Следов нет, эти опознают, самим влетит. Когда отплатит. Ей кажется, они поняли и усвоили. Школа. На случай с запада. Раз не понравились – потом еще можно повторить. Им по характеру объяснят – не хотят через восемь лет отбыть на основание надгробия, не надо заявлений. Всесильного своего согнали в отставку, и сменилось многое, но и все не те. Надо было заняться с ним этим, даже и там, а соображения о безопасности взяли верх. Что она на такое способна – никто не проверит. Многие замечательно знают.

Криминал притягателен для героев, лишенных спорта. Что знаешь. Общественные мифы, истории, публикации журналистов, фильмы на видео? Конечно, беседовать о грабеже населения в ходе пертурбаций, мухлежом, такое подарили слово с индексацией вкладов, деноминации, когда грянет, после денежной реформы обычно приятно общаться. Всего раздела собственности непонятно кого и с кем невольные свидетели. Что! Понимала, его профессия всегда обеспечит хороший достаток? Печалилась – и в слезы, и бить чашки, за последние годы приобрела репутацию. Рядом всегда надежный он. А тот может и выглядит основательнее, а смотрится расклейщиком, не дашь. Этот же привет из той эпохи – есть там. Ужесь мы все, говорит современная биология, и заповеди праведников. В жернова. Чувства. Или мне просто не везет с такими, начинал, залив с утра что повелось.