Книга Главная роль 6 - Павел Смолин

а пока, благодаря донесению фельдъегеря, я удостоверился что запись — не подделка от хитрых сотрудников ПГУ и не сливаемая прознавшим про нашу за ним слежку Ротшильдом дезинформация, а всамделишные разведданные.

Оставшийся повод для паранойи — демонстрация «Лордом» силы: «я знаю, что ты слышишь, но мне всё равно». Это крайне сомнительно — просто старый адепт над-национального капитала решает свои чисто экономические задачи. Опытный и хладнокровный игрок знает, что главный приз судьба вручает ему не всегда — даже если все условия для этого он подготовил максимально возможным способом. В этом случае лучше зафиксировать прибыль и сохранить возможность дальнейших комбинаций. Гинцбурга Ротшильд решил слить — теперь, когда тот не служит ему трудолюбивой, таскающей золотые рублики пчёлкой, никакого интереса дружить с ним нет. О моем плане на отжатие приисков Натан не знает, иначе не стал бы форсировать бунты на предприятиях Горация — надеется выкупить, когда Гинцбург из-за репутационного удара будет вынужден чисто рыночно их продать. По плану же должны полыхнуть и другие прииски, для распыления сил и чтобы не обвинили самого Гинцбурга.

Второй удар — Кишинев, где с самого утра начались подозрительные брожения на улицах, к обеду «бродили» уже толпами, а в полночь первые кирпичи полетели в окна евреев. Цель этого не ясна — либо для отвлечения сил, либо Ротшильд решил провести стресс-тест в бывшей черте оседлости. С тех пор минуло уже девять часов — вот столько тамошние власти молчали о проблеме. Страшно, за всю Империю — это что за задержки? Вы что, погромов не видите? Понадеялись на «авось», даже окрестные гарнизоны в город не ввели, а теперь, комкая в метафорических руках метафорические шапки, застенчиво просят инструкций у Центра. Первым новость из рук дежурного телеграфиста получил нашедшийся на рабочем месте Вячеслав Константинович Плеве. Министр Внутренних дел Иван Николаевич Дурново в это время находился дома и «не мог подойти к телефону». Плеве, в точном соответствии с нашей договоренностью, чужую ответственность на себя брать не стал, снарядив курьера к министру и засев — чего время зря терять — планировать план умиротворения Кишинева: все равно пригодится, да и чувство долга не дает сидеть сложа руки.

Дурново фельдъегеря продержал у ворот добрых полтора часа, но после получения доклада растерял солидную ленцу и устремился в Зимний, не забыв, впрочем, должным образом переодеться. Прибыв на рабочее место, он привычно спросил у Плеве «Что делать?», не услышал ответа, поорал пару минут и велел спросить моего мнения. Полный паралич государственного аппарата налицо!

— Передайте Ивану Николаевичу, что это — сфера ответственности Министерства внутренних дел, — проинструктировал я фельдъегеря и пошел сидеть рядом с Марго.

Ну не знал ничего, я же царь, а виноват — вон тот боярин. Грустно, но кто виноват, что столько людей решит так сильно ошибиться и дать мне возможность перетасовать аппарат?

Глава 5

Большой и давний друг семьи, который в целом нормальный, не шибко-то и вороватый чинуша с поправкой на любовь спихивать работу на подчиненных — сложная цель для кадровой перестановки, поэтому рубить с плеча не стоит: мама и папа мое решение примут, но будут недовольны. Зачем мне их недовольство, если можно просто передвинуть опытного деятеля туда, где его легко подпереть моими людьми — это позволит минимизировать потенциальный вред архиважному делу.

— Устали вы, Иван Николаевич, — сочувственно покачал я головой, подошел к буфету и лично налил в бокалы легкого винца. — Годы берут свое — я вижу, что вы всем сердцем радеете за благо Империи и много лет добросовестно исполняли свои обязанности. Мы с Его Величеством и Ее Величеством глубоко ценим ваш вклад в наше общее дело.

Дурново, старательно скрывая недовольство — хорошие разговоры так не начинаются — с поклоном принял бокал, и мы выпили.

— У китайцев есть поговорка — «никто не хочет жить в эпоху перемен», — продолжил я. — Но увы, нам с вами такая эпоха и выдалась. Наша задача — войти в нее с честью, подготовку к чему мы и ведем. Реформы в недрах Министерства внутренних дел — дело жизненно необходимое, и вы прекрасно с ними справляетесь, Иван Николаевич. Однако мир вокруг нас ускоряется, Новейшее время ставит перед нами новые, доселе небывалые вызовы. Вызовы, на которые нужно реагировать столь же небывало — быстро, дерзко и решительно. Простите за прямоту, но тратить на МВД вашу золотую, склонную к вдумчивым размышлениям с учетом всех последствий, голову, мы с Его Величеством и Ее Величеством считаем непозволительной роскошью — с наведением порядка справится и человек попроще, и именно такой там и нужен. Вам, Иван Николаевич, я предлагаю возглавить самое важное в свете входа в XX век направление — Министерство Просвещения.

Дурново обмяк лицом и почти искренне улыбнулся — отставка не грозит, просто перекатываемся на другую, вполне почетную синекуру, да еще и цесаревич вон как распинается, значит ценит. Хрен там — если бы не маменька с папенькой, отправил бы в Крым жить гражданским пенсионером: единственно возможный в данной ситуации вариант отставки.

— Доверю вам тайну, — понизил я голос.

Иван Николаевич наклонился поближе, едва не уперевшись в столешницу «клинышками» бород.

— Пенициллин, Сибирий, открытые не так давно особенности принятия родов, принятые меры по купированию последствий недорода и общий экономический рост вскоре начнут давать свои плоды — Империю ждет взрывной рост населения.

— Позволю себе заметить, Георгий Александрович, что вы неоднократно озвучивали сей тезис в своих выступлениях, — продемонстрировал Дурново внимание к Высочайшему слову. — Равно как и вызванные этим феноменом перспективы.

— Помимо светлой стороны, есть и темная, — грустно улыбнулся я. — Сейчас в нашей стране имеется баланс между людьми в годах, людьми так сказать средних лет, и молодежью. Но с ростом рождаемости этот баланс сильно нарушится — на одного пожилого человека будут приходиться двое людей средних лет и условная пятерка людей молодых. Молодости свойственны горячность, дерзость и стремление бросать вызов устоявшемуся порядку. Сейчас, когда носителей жизненного опыта и продиктованных им правильных взглядов больше, чем молодежи, и неприятности создают только откровенные кретины. Но в будущем, когда юность станет превалировать над опытом, количество потенциальных проблем рискует стать чрезмерным. Называя просвещение важнейшим направлением, я ничуть не преувеличил — если мы не будем заниматься нашей молодежью, предоставляя ей возможность служить Империи приемлемым для нее способом и встраивая в столетиями существующие механизмы, этим станут заниматься наши