Книга «Корабль любви», Тайбэй - Эбигейл Хин Вэнь

два, понимаешь?

Не понимаю. Лично я не знаю тут ни души, но в этот самый миг одиночество, которое я испытываю, замещается еще более странным чувством единения с окружающими. Дома, когда мы ездили семьей в торговый центр, на нас, бывало, оборачивались, но сейчас с меня будто стряхнули национальную принадлежность, как в детской игрушке «Волшебный экран». Какое неожиданное облегчение!

Пока мы медленно продвигаемся вперед, к нам подходит Лихань, балансируя подносом с прозрачными пластиковыми стаканчиками. Софи хватает два стаканчика и толстые соломинки в придачу.

— Классика, — говорит она. — Терпеть не могу все эти сиропы, которые сейчас добавляют.

В нижней части кофейно-сливочной жидкости медленно перекатываются какие-то темно-коричневые шарики. Сверху стаканчик закрыт пластиковой пленкой.

— Что это? — озадаченно интересуюсь я.

— Баббл-чай! — Софи протыкает целлофан соломинкой и высасывает шарики. — Ты что, в самом деле никогда не пробовала? Это взбитый чай на молоке с шариками тапиоки.

— Ну как же, слышала.

Я с подозрением кошусь на диковинную жидкость: раньше мне как-то не приходилось дегустировать напитки с шариками. Однако в подражание новой подруге я прокалываю пленку на стаканчике, слегка переусердствовав и вызвав усмешку Софи. Потом делаю глоток холодного сладкого чая с вязкими шариками.

— Ой, вкусно!

Софи снова усмехается.

— Эвер! Ты — «Твинки»[22]!

Я хмурюсь. То есть я похожа бисквит фирмы «Хостесс»: белая внутри, желтая снаружи? Грейс Цзинь из нашего молодежного церковного кружка рассвирепела бы, если бы ее посмели так обозвать, но я не злюсь. Просто раздавлена… уже в который раз. Даже в толпе американских китайцев я выгляжу недостаточно американо-китайской. От внезапного приступа тоски по далекой Перл у меня подкашиваются ноги.

Тут к нам подваливает компания парней: высоких и низких, хлипких и дюжих, волосатых — один даже с усами и жутковатой козлиной бородкой. Ребята знакомятся с нами, а я обнаруживаю, что их всех объединяют две общие черты: они собираются в лучшие вузы страны (Калифорнийский и Пенсильванский университеты, Стэнфорд, Массачусетский технологический) и потеют не меньше, чем я. Влажный воздух, можно сказать, обслюнявил меня. Мужское внимание, жаркие веселые взгляды, рукопожатия — от всего этого слегка шалеешь.

Рядом останавливаются две девушки, чтобы представиться.

— Привет, я Дебра Ли. — И девушка с голубыми, стриженными под мальчика начесанными волосами крепко пожимает нам руки.

— Я Лора Чэнь, — говорит ее подруга в кепке с эмблемой «Нью-Йорк янки».

— Мы президентские стипендиаты[23], — сообщает Дебра. — Познакомились в Вашингтоне.

— И виделись там с президентом.

— И нас пригласили в эту поездку.

— Ой, Деб, нам пора бежать. — Лора сверяется с часами и выдает извиняющуюся улыбку. — Мы спешим на встречу стипендиатов с членом комиссии… Увидимся!

Они убегают прежде, чем мы с Софи успеваем вставить хоть слово.

— «О, пардон. Нас ожидает ВИП», — закатывает глаза Софи. — Эх, до чего же бесит!

— Точно!

Я выбрасываю недопитый баббл-чай в урну: у меня резко пропал аппетит. Теперь все яснее ясного. Родители послали меня сюда для усовершенствования. Как говорится, «железо железо острит»[24] — а хорошо заточенный зубрила оттачивает другого зубрилу. Вот только здесь собрались не просто зубрилы, вроде меня, а настоящие вундеркинды уровня чудо-мальчика.

— Ван Аймэй, — приветствует меня из-за регистрационной стойки грузная женщина лет сорока в зеленом ципао. Ее перманентные кудерьки с проседью — словно надетая на голову каска.

— Я Эвер.

— Аймэй, — по-генеральски властно отрубает она. Становится ясно, что не мне решать, как меня будут называть этим летом. — Хуаньин. Во дэ минцзы ши Гао Лаоши.

«Добро пожаловать. Я учительница Гао» — это все, что я могу понять из ее слов.

Пока она, отвернувшись, роется в какой-то коробке, Софи шепчет:

— Ее прозвали Драконшей. Нам адски не повезло, что этим летом руководителем смены будет она.

Это прозвище отлично подходит к ее физиономии со спесивым подбородком и носом.

Нас наконец размещают. Драконша выдает нам с Софи ключи от комнаты 39, а также сумку-торбу, на которой изображен тайваньский флаг, напоминающий американский: красный с синим прямоугольником в верхнем углу, только вместо звезд — белое солнце. В сумке лежат ежегодник и карта-схема Тайбэя. Драконша переходит на английский с таким же, как у моих родителей, южноминьским[25] акцентом, чтобы изложить цели программы: изучение китайского языка и культуры, усердная учеба.

— Какие факультативы предпочитаете? — спрашивает учительница. — Каждый длится две недели, затем идут экскурсии.

— У меня сдвоенный кулинарный курс, — сообщает Софи. — Я уже записалась.

— Факультативы? — переспрашиваю я. — Я еще не выбрала.

Софи берет папку с рецептами, а я тем временем пролистываю информационные материалы по факультативам: художественное вырезание из бумаги, игра на цитре, китайское йо-йо, изготовление воздушных змеев, мацзян[26] китайские шахматы, танцы с веерами, танцы с лентами, бой на мечах, танец льва[27], китайские барабаны, гребля на драконьих лодках[28], палочный бой в стиле Мулань, ого…

— Аймэй, родители уже записали тебя на факультативы.

Я вскидываю голову:

— Вот как?

Драконша протягивает мне листок с моим китайским именем наверху:

Китайский язык: группа для начинающих.

Факультатив 1: Введение в китайскую медицину.

Факультатив 2: Каллиграфия.

— Эй, мы с тобой вместе на китайском! — восклицает Софи, но я едва ее слышу.

Они выбрали за меня факультативы!

Точно так же, как выбирали их для меня в старших классах: французский вместо мертвой латыни, дополнительная биология вместо танцев.

— Можно поменять одно из занятий на танец с лентами?

— Увы, к сожалению. Класс набран.

— А на танец с веерами?

— Тоже набран.

— Палочный бой?

Драконша мотает головой:

— Твои родители просили это. Можешь им позвонить.

Воображаю себе безнадежный разговор с мамой: «Китайская медицина — для мединститута. Каллиграфия тебе пригодится. На всю жизнь научишься красиво выписывать рецепты». Будучи за семь тысяч миль отсюда, родители по-прежнему цепко держат мою жизнь в своих невидимых руках.

— Замечательно, — цежу я сквозь зубы.

— Пожалуйста, каждый вечер оставляйте час для домашних заданий, не гуляйте поодиночке, вечерняя перекличка в половине десятого. Мальчикам и девочкам в комнатах вместе не запираться.

— Само собой. — Даже подними Софи руку в скаутском салюте, она не могла бы выглядеть искреннее. — Нам такое и в голову не придет.

Я не могу сдержать улыбку, которая быстро исчезает с лица, когда Драконша начинает разъяснять систему штрафов. Справа от нее на стене висит таблица с китайскими именами всех учащихся «Цзянь-таня» — их столько, что не сосчитаешь. Мы будем получать штрафные баллы за опоздания на уроки, несдачу заданий, использование телефонов во время занятий, отсутствие на вечерней перекличке и если нас застукают после отбоя. Перебор с баллами влечет за собой звонок родителям. Нахватаешь двадцать баллов