Книга Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского - Елена Прудникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, им не хватило нескольких дней. Тухачевский и его товарищи пали жертвой любимой операции «красного маршала» – контрблицкрига. Упреждающий удар был нанесен очень грамотно, а главное, всего за несколько дней до их собственного выступления. Помните, Молотов говорил, что правительству была известна даже дата переворота? Интересно, откуда? Не гадалка ли ворожила «отцу народов»…
Одно из двух: либо у заговорщиков сидел информатор, либо их сдал Сталину кто-то из своих. Информатор, может быть, и был. Но, учитывая количество заговорщиков в НКВД, – долго бы он там продержался? Тем более чтобы знать дату, он должен был сидеть очень высоко. Да и если бы он был, то уж, наверное, информировал бы всю дорогу, а не в последний момент.
Так что сам собой напрашивается вопрос: кто тот человек, который выдал заговор? Заговорщики его не назвали и назвать не могли: ни сам Тухачевский, ни его товарищи, ни те, кого судили в 1938 году, не были настолько деморализованы, чтобы топить того, кто был на свободе и, возможно, вне подозрений. Может быть, сопоставляя второстепенные показания, можно найти человека, о котором упоминали на следствии и который не был не только репрессирован, но даже и понижен по службе.
А впрочем, зачем? Едва ли в наше время моды на диссидентов и блатную романтику многими будет понят человек, поставивший любовь к Отечеству выше корпоративной солидарности и офицерской чести. Наша страна еще не доросла до того, чтобы знать всех своих героев.
«Красного Бонапарта» сгубило то, что он якшался с политиками, и не просто с политиками, а с политической оппозицией сильному режиму, которую, как оказалось, составляли люди никчемные. Но этим не ограничивалась деятельность «военной партии». Маршалы и командармы вели и свою игру на том поле, где штатским делать было нечего. «Политики» имели связь с заграницей через посредство Троцкого, военные – напрямую. В чем совершенно не сомневался Буденный.
«3. Из показаний подсудимых Тухачевского, Корка, Якира и Уборевича видно, что план поражения красных армий во время войны они решили разработать по своей инициативе и только после этого согласовать его с германским Генеральным штабом. В связи с этим во время оперативных игр, проводимых Генштабом РККА, они делали для своего пораженческого плана соответствующие наметки, но ввиду своего ареста они его недоработали и якобы не успели передать германскому Генштабу…»
Воистину с нынешней колокольни обвинение это кажется абсолютно бредовым. Одно дело готовить государственный переворот, и совсем другое – напрямую согласовывать план поражения собственной армии с генштабом наиболее вероятного противника. Как и чем могли немцы завербовать такого человека, как Тухачевский, что общего могло быть у него с Гитлером? Даже если он, как предполагают, и подписал, находясь в плену, обязательство сотрудничать с немцами, то после революции оно имело цену туалетной бумаги. Еще и посмеялись бы краскомы за бутылкой: ай да товарищ командарм, вот как ловко германцам нос натянул!
Однако при ближайшем рассмотрении и вербовка оказалась возможной, и общие интересы прослеживаются. Правда, не с Гитлером – Гитлер появился потом…
Все началось в 1918 году. Именно тогда стали сближаться два государства-изгоя послевоенной Европы – Россия и Германия. Над немцами висел Версальский договор, согласно которому им было запрещено разрабатывать многие виды современных вооружений – но у них имелись конструкторы, заводы, обученные офицерские кадры. Советская Россия ничего этого не имела, зато у нее были необозримые пространства, на которых можно спрятать все, что угодно, и куда не пустят никаких международных наблюдателей – еще чего!
Две страны сотрудничали в военно-технической области – нам это менее интересно – и в чисто военной. Германия помогала СССР строить Красную Армию, и немцы имели в РККА большое влияние, даже слишком большое.
Наших больше всего интересовали военные заводы и новейшие технические разработки, которые мы получали, а чаще воровали в ходе совместной работы. У немцев интересы оказались несколько иными…
Уже один подбор кадров рейхсвера для работы в России достаточно красноречив. Одним из тех, кто стоял у истоков советско-германского сотрудничества, был не просто разведчик, а суперразведчик, легендарный полковник Вальтер Николаи. Майор Чунке, руководитель «Общества содействия промышленным предприятиям» (ГЕФУ), курировавшего работу совместных советско-германских предприятий, ранее имел немаленький пост в абвере. Техническим директором общества «Юнкерс» стал Шуберт, во время войны бывший начальником разведотдела командования Восточной армии. Во главе «Постоянной комиссии по контролю за хозяйственной деятельностью немецких концессий в СССР», которая де-факто являлась тайным представительством немецкого генерального штаба «Центр-Москва», стоял полковник Лит-Томсен, а его заместителем и фактическим руководителем, а потом и преемником стал Оскар фон Нидермайер, который в досье спецслужб всего мира значился как специалист по разведке экстра-класса. И т. д., и т. п…
В начале 20-х годов сбор информации любого рода в СССР не представлял особых трудностей. Это было время большой откровенности, тем более Германия воспринималась как дружественная страна, которая тоже противостоит всему миру, имеет самую сильную в Европе компартию и вообще вот-вот станет советской.
Кроме того, еще со времен Гражданской войны, особенно с незабвенного восемнадцатого года, когда многие жители безвластной страны легко соглашались сотрудничать с кем угодно, у немцев в России сохранилось множество агентов (впрочем, как и у англичан, поляков, французов и прочей Лиги Наций). А многочисленные немецкие специалисты, работавшие в СССР, легко осуществляли с этими агентами связь.
Естественно, ОГПУ не могло всего этого не заметить. В одном из циркулярных писем ведомства 20-х годов говорилось, что в последнее время в Советской России появилось огромное количество немецких промышленников, коммерсантов, всевозможных обществ и концессий. «…Личный состав этих предприятий, – отмечалось в циркуляре, – подбирается в большинстве своем из бывших офицеров германской армии и, отчасти, из офицеров бывшего германского генерального штаба. Во главе этих предприятий очень часто мы видим лиц, живших ранее в России, которые до и во время революции привлекались к ответственности по подозрению в шпионаже. По имеющимся и проверенным нами закордонным сведениям, в штабе фашистских организаций Германии имеются точные сведения о состоянии, вооружении, расположении и настроении нашей Красной Армии».
Чекистам вторит бывший германский посол в Москве Брокдорф-Ранцау. Он вспоминает: «По меньшей мере пять тысяч немецких специалистов работали на промышленных предприятиях, рассеянных по всей огромной стране Советов… Эти инженеры были ценным источником информации. Наиболее крупные из них поддерживали тесный контакт с посольством и консульствами. Благодаря им мы были хорошо информированы не только об экономическом развитии страны, но и по другим вопросам, например, о настроении населения и внутренних событиях. Я не думаю, чтобы когда-нибудь любая другая страна располагала столь обширным информационным материалом, как Германия в те годы»[61].
