Книга Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Софи Нордье

— Несомненно. В Дамаске, где я находился в плену, любят розы за их сладкий, опьяняющий аромат и изысканную красоту.

— А вы поэт, — улыбнулся Ришар, — значит, сможете достойно сопроводить словами подарок из дюжины саженцев, предназначенный для королевы Бланки. Мы так и назовем это растение: дамасская роза!

— Думаю, все женщины неравнодушны к цветам. С радостью выполню и это поручение! — Габриэль подивился открывшейся ему новой грани тамплиеров. Покрытые шрамами воины, каждый день глядящие в глаза смерти, не забывают о красоте!

— С вами приятно было иметь дело с первого же дня. Очень жаль, что вы передумали вступать в орден, — еще раз заметил брат Мишель и протянул Габриэлю свиток, скрепленный печатью храмовников: два всадника на одном коне. — Это рекомендательное письмо для вас. Жизнь так длинна и запутанна! Если вам вдруг понадобится помощь или же вы все-таки решите стать тамплиером, передайте этот свиток в любое наше командорство, и вам обязательно помогут. Ковчег и саженцы принесут на корабль наши братья, которые будут вас сопровождать. Желаю легкой дороги, шевалье д’Эспри! И храни вас Бог!

Мужчины, не сдержавшись, обнялись, как старые друзья.

Немного оправившись после похорон отца, Изабель с нетерпением ждала путешествия в загадочную Францию. Все здесь напоминало ей об умерших родителях, там же, на родине предков, романтичный рыцарь обязательно женится на ней. Ведь не зря он хлопочет возле нее столько месяцев, сочувствуя ее горю и выполняя капризы. Даже двух камеристок нанял, будто она графиня.

С не меньшим ликованием ожидал скорого отъезда и верный Андре, обожавший приключения. К тому же ему сказочно повезло с сеньором. С таким можно хоть на край света, не пропадешь!

За неделю до Пасхи караван нефов отчалил из порта Акры, взяв курс на Марсель. На одном из них был Габриэль, через девять долгих лет возвращавшийся домой.

Глава 5

Париж. 1227–1228 гг.

Всю ночь шел дождь. Его унылая, однообразная дробь, перекликаясь с монотонными, тяжелыми мыслями, раздражала Сабину.

Женщина беспокойно ворочалась в огромной кровати, сминая простыню и терзая подушку, но к утру усталость все же одолела ее и послала недолгий сон.

С восходом солнца Вивьен, осторожно прошмыгнув мимо спящей хозяйки, отворила ставни. В комнату радостным вихрем ворвался вымытый парижский воздух вместе с заливистой трелью соловья. Ароматы и звуки летнего утра весело заполнили просторную спальню, а огромные вышитые полотна с лесными пейзажами и пушистый ковер на полу, сотканный арабскими мастерицами, приветливо откликнулись на это сиянием красок.

Сабина проснулась и, не открывая глаз, с удовольствием вдохнула зарождающийся день. Потягиваясь, она коснулась тяжелого бордового балдахина, спускающегося искусно драпированным каскадом вдоль стоек, и в голове у нее звонким эхом откликнулся вчерашний вечер: Габриэль! Он жив! Но следующая мысль не замедлила затмить ее радость: он девять лет не давал о себе знать. Почему?

— Господи! Он же не один, с ним женщина! — Последнюю фразу насмешливая память приберегла напоследок, и Сабина произнесла ее громко, вслух.

Резко сев в кровати, она устремила невидящий взгляд на роскошный камин с тонкой скульптурной отделкой, расположенный напротив.

— Кто с женщиной? — вздрогнув, обернулась стоявшая у окна Вивьен.

Ее опытный взгляд придирчиво пробежал по комнате в поисках беспорядка. Однако большое бронзовое зеркало и многочисленные шкатулки с драгоценностями чинно стояли на массивном столе с круглыми ножками, да и корзинка с рукодельем, ажурные вазочки и шахматы в идеальном порядке красовались на низких столиках, окруженных изящными креслами.

— Габриэль, герой вчерашнего пира…

— Не волнуйтесь вы так, сеньора. — Камеристка ловко взбила подушки и заботливо помогла госпоже опереться на них. — Сегодня вы с ним встретитесь и все выясните…

— Да, ты права, сегодня все выяснится, — согласилась Сабина и тут же жалобно захныкала: — Вот это-то и страшно! Я почти десять лет бережно хранила память о любимом человеке, а теперь все, во что я верила, может улетучиться в один миг. Родной образ Габриэля рассыплется в прах и передо мной предстанет чужой, незнакомый человек!

— Откуда такие мрачные мысли? Вы же любили его! И, судя по вчерашнему обмороку и леденящей душу истерике, по-прежнему любите. — Вивьен так искренне старалась подбодрить хозяйку, что совесть не позволила баронессе и дальше капризничать.

— Решено: прочь глупые страхи! Давай подумаем, во что я оденусь.

Вскочив с кровати, Сабина подбежала к высоким, красочно расписанным сундукам, хранившим в своих недрах ее потрясающие наряды. Вместе с камеристкой баронесса разбросала по комнате ворох разноцветных платьев и приступила к важному и очень ответственному действу — Выбору Наряда для Свидания.

***

Габриэля всю ночь терзали неясные, тревожные сны. Накануне вечером в королевском саду он бескомпромиссно разобрался в своих чувствах и пришел в смятение. Даже стук дождевых капель не успокоил его, хотя после палестинской жары дождь был для шевалье наслаждением.

Едва дождавшись утра, Габриэль безжалостно разбудил слуг и дал каждому из них задание. Недавно нанятый камердинер начал брить господина, а тот, пытаясь отвлечься, наблюдал в зеркало за оруженосцами. Анри, перед тем как почистить кольчугу, искал и чинил поврежденные кольца. Он не выспался и потому хмурился, но работал очень старательно. Переведя взгляд на Андре — тот, весело насвистывая, полировал большой дамасский меч, — Габриэль мысленно ухмыльнулся: вот кому ранние подъемы нипочем. Шевалье с удовольствием посмотрел на любимый клинок, осознавая, что охотнее расстанется с последней нательной рубашкой, чем со своим верным мечом.

Рыцарю не удалось отвлечься — его мысли упорно возвращались к Сабине. Камердинер помог ему одеться, и Габриэль отправился завтракать в небольшой зал, где с изумлением застал за накрытым столом Изабель — обычно она до обеда нежилась в постели.

— Доброе утро, сеньор д’Эспри, — помня вчерашний выговор, поздоровалась девушка. Но, очевидно, учуяв тонкий запах восточных благовоний и удивившись при виде роскошной малиновой котты с золотой тесьмой, выпалила: — По какому поводу вы так расфуфырились, неужели на свидание?

— И тебе доброе утро, Изабель. — Усаживаясь за стол, Габриэль благодарно кивнул слуге, налившему в кубок вина. — Напомните, пожалуйста: когда мы с вами договаривались о том, что я в обязательном порядке буду отчитываться в своих планах на день?

Девушка обиженно опустила голову и стала разминать ложкой густую кашу. Габриэль же положил на румяную лепешку сочный кусок мяса и с присущим ему волчьим аппетитом усиленно заработал челюстями. Он посматривал на Изабель, пытаясь угадать причину, по которой та проснулась ни свет ни заря. Наконец девушка подняла лицо и с ехидной улыбочкой, которую он терпеть не мог, заговорила: