Книга Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву - Руслан Хасбулатов

Ельцин поздравил всех с победой, сообщил, что он уже второй день работает вместе с Горбачевым, решая в первую очередь кадровые вопросы, и затем предоставил слово Горбачеву.

Горбачев свое выступление начал с того, что отдал должное позиции руководства Российской Федерации, выделил выдающуюся роль Президента России в этих событиях — Бориса Николаевича Ельцина, Верховного Совета, депутатов России. Он сообщил, что заговорщики от него требовали в ультимативной форме передать обязанности президента Янаеву, а самому подать в отставку. При этом начальник его канцелярии Болдин сообщил ему, что Президент России и его соратники якобы уже арестованы, рассчитывать не на кого; они, по его словам, пытались морально сломить и заставить уйти в отставку его, Горбачева.

Горбачев попытался сделать анализ причин переворота и его провала — «авантюристов ни народ, ни армия не поддержали». Так, он сразу сообщил, что «всю ночь работал», договорился о встрече с главами девяти республик, о назначении новых руководителей Министерства обороны и КГБ — соответственно Евгения Шапошникова и Вадима Бакатина, а также о переводе воинских подразделений из структур КГБ в систему Министерства обороны. Сообщил о своем теплом «взаимодействии с Ельциным в решении некоторых важных вопросов»…

Зал буквально взорвался негодованием, когда Горбачев стал говорить о якобы «хорошей» позиции некоторых членов правительства, «неоднозначности ситуации», необходимости «ревизии» в рядах руководства КПСС и т. д. Зал глухо гудел, был явно недоволен тем, о чем говорил президент.

После 40-минутного и довольно сумбурного выступления Горбачева недовольство депутатов стало настолько очевидным, что он поторопился завершить свое выступление. Тут же у микрофонов выстроилась очередь парламентариев, посыпались вопросы. Привожу выдержки некоторых вопросов и ответов на них, по стенограмме этого заседания (в отредактированном виде).

Вопрос. Михаил Сергеевич, вы в курсе того, кто из членов Правительства СССР поддержал ГКЧП, а кто выступил против? Вы почему-то ничего не сказали об этом. Почему?

Горбачев. Борис Николаевич… передал мне стенограмму заседания Кабинета министров СССР, но я ее еще не читал.

Ельцин. А вы, Михаил Сергеевич, зачитайте, — вот стенограмма.

Ельцин передал несколько страниц текста с записями Горбачеву. Горбачев взял эти листки бумаги.

Горбачев. Да, вы мне напомнили — Примаков мне говорил, что заявил свою негативную позицию по отношению к ГКЧП. Воронцов Николай Николаевич… — И опять начал говорить о чем-то другом.

Ельцин. Михаил Сергеевич, зачитайте этот документ.

Это стенографическая запись заседания Кабинета министров 19 августа в 18 часов. Это час, когда должен был начаться первый штурм Дома Советов.

Горбачев. Я сейчас это сделаю. Я закончу свою мысль и зачитаю. Я тоже не читал этот текст.

Но Горбачев снова перешел к объяснению, почему он отстранил министра иностранных дел СССР Александра Бессмертных, какие задачи стоят перед новым Кабинетом министров и т. д., а с места все время депутатские возгласы: «Вы все-таки зачитайте документ».

Горбачев. Я зачитаю, зачитаю. Вот и уже вопросы есть, и я сразу зачитаю…

И снова увлекается, словно не замечая приходящую в негодование аудиторию, продолжает излагать свои мысли, несозвучные с теми, которые доминируют в парламентской среде в эти минуты.

Первое… Таким образом, необходимо прежде всего продолжение курса на преобразование и организация соответствующей структуры власти, способной взять на себя ответственность и продолжать начатое дело, — это самая главная гарантия предотвращения попыток переворота.

Второе. Мы должны идти — и быстрее, к Союзному договору… Мы на правильном пути… Создается единая следственная бригада из следователей СССР и РСФСР, и она будет вести расследование. (Шум в зале, выкрики.)…Они будут докладывать об этом, а мы будем информировать и вас, и Верховный Совет страны, как идет этот процесс. (Шум в зале, выкрики.)… Вы не усложняйте мою задачу, у меня ситуация и так непростая. Не усложняйте… Я думаю, демонстрируя такой подход, мы должны показать и зрелость, и свои достижения, которые мы имеем… Виновные должны понести самую строжайшую ответственность. При этом надо избегать «охоты на ведьм». Я думаю, вы с этим согласитесь. (Шум в зале, выкрики, откровенные протесты,)…Если вы не будете слушать… (Шум в зале.) Ну, я думаю, вы же понимаете… Для меня, например, некоторые вопросы ясны, абсолютно ясны. (Шум в зале, выкрики.) Тихо, тихо. Не торопитесь… Верховный Совет СССР соберется 26 августа. Верховный Совет СССР — это такие же депутаты, как и вы. (Шум в зале, выкрики, недовольство парламентариев.) Товарищи просили сказать, что все республики, как и в эти тревожные дни, заняв твердую позицию и поддержав Россию, когда… (Негодование аудитории, выкрики.)

Депутаты громко обмениваются между собой репликами и фразами. Из них ясно, что они прежде всего недовольны тем, что Горбачев совершенно не разобрался в ситуации. В частности, республики и их руководители или заняли позицию поддержки ГКЧП, или замерли в страхе. А Верховный Совет СССР в эти дни вообще не дал о себе знать — есть ли он, или его нет.

Горбачев. Я думаю, что руководство России, заняв ясную позицию, доведя до сведения населения все то, что происходит в Москве, повернуло всю ситуацию и в союзных республиках, в которых Верховные Советы, правительства заняли другую позицию (поддержки ГКЧП. — Р.Х.). Эта их позиция — для меня — тяжелейшая драма! А знаете ли вы, кто мне привез ультиматум? — начальник моего президентского аппарата Болдин. Человек, которому я полностью доверял, полностью. Шенин, член Политбюро, секретарь ЦК КПСС (шум в зале), Бакланов, мой заместитель по Совету обороны, секретарь ЦК КПСС. Четвертый, кто был с ними, — это Варенников, генерал армии.

Теперь я перейду к тому, чтобы зачитать те записи, которые мне передал Ельцин.

Это краткое изложение заседания Кабинета министров СССР 19 августа 1991 г., в 18 часов, председательствует Павлов (глава Кабинета министров СССР). Как видно из текста, вначале Павлов произносит своего рода «вводную речь», а затем четко требует от подчиненных ему министров поддержать ГКЧП.

Выступают министры: Катушев (внешняя торговля), Чурилов (нефтегазпром), Орлов (финансы), банкир Виктор Геращенко — все поддерживают чрезвычайные меры. Министры Гусев, Рябов, Шадов, Догужиев, Тимошишин, Давлетова, Строганов, Тизяков, Сычев и целый ряд других также выступили в поддержку ГКЧП. Маслюков, заместитель Павлова, вступил с ним в перебранку. Видимо, догадался, чем все это закончится, — человек, несомненно, умный. Почти так же выступил другой заместитель Павлова, Владимир Щербаков. Он сообщил, что в 3–4 дня надо проработать все вопросы и предложения по использованию мобилизационных резервов. Отношение к ГКЧП не сформулировал: «Определить позицию пока не могу, но таких, как Тизяков и Стародубцев, хорошо знаю — ничего полезного не жду /» Министр Воронцов сообщил, что утром 19-го на заседании Президиума Верховного Совета РСФСР действия ГКЧП признаны неконституционными, и предложил свое посредничество в установлении контактов с российским руководством. Это предложение было отвергнуто. Воронцов выступил против ГКЧП. Практически не выразил своей позиции Губенко, хотя и не одобрил действия по устранению Горбачева и введения ЧП, сослался на то, что якобы завтра, 20-го, он встречается с интеллигенцией, она не поймет ГКЧП.