Книга Жемчуг богов - Сергей Станиславович Юрьев

"…этот памятник древней культуры Харварлаора был обнаружен экспедицией Сетараана из Вальпора за тридцать пять лет до катастрофы. Полуразрушенное капище, судя по описанию, принадлежит древнему культу Веола, Еги и Одена. Во всяком случае, рисунки, сделанные самим Сетарааном указывают на явное сходство с храмами древнего Варлагора. Кстати, более трехсот лет назад на острове существовала варлагская колония, которая, согласно некоторым источникам, исчезла примерно при таких же обстоятельствах, как и Новый Велизор.

Согласно верованиям древних варлагцев, Веол, Ега и Оден считались самостоятельными божествами, а не были подмастерьями Творца Единого, как следует из канонов Ортодоксальной Церкви. Веол олицетворял закон, Ега — бытие, а Оден — волю, каждый из них нес, также, ответственность за одну из осей координат трехмерного пространства.

Интересна космогоническая теория, связанная с этим верованием, которая утверждает, что существует бесконечное множество мировых сфер, связанных между собой одной из осей, либо осью воли, либо осью бытия, ось же закона в каждой из сфер — своя. Сооли Маалайя, магистр Эрдосской Академии около сорока лет назад создал математическую модель подобной конструкции мироздания, и многие специалисты утверждают, что его теория требует многих допущений, но, в принципе, никем до сих пор не опровергнута".

На следующей странице обнаружилась карта Харварлаора, на которой земли Велизора, Ирольна и Варлагора обозначались белым пятном, а горные вершины на северной оконечности острова были изображены довольно подробно, и на склоне одной из вершин располагался жирный крестик с надписью: «Капище Трех Идолов».

«В архиве магистрата Кальмтурхана мне удалось обнаружить обгоревший лист пергамента с фрагментом записи ритуального песнопения, которому, по оценкам знатоков, уже более семисот лет. Привожу полностью перевод с древневарлагского, который мне любезно и за небольшую плату сделал бакалавр Риестеен: „Ушла Ега, и Веол нас покинул, и Одена уж нет… Но есть закон, воля и бытие, данные нам ими, прежде чем отомкнули они единым фавром врата иного мира и канули в иную бесконечность. Святыня Харварлаора хранит врата, укрытые от глаз варваров белыми вершинами. Два фавра оставили они посвященным, ибо только так до них могут донестись наши голоса и молитвы. Но мы не будем возносить к ним молитв, ведь у нас есть закон, воля и бытие…“ — Далее текст обрывается».

Фавр! Вот он — ключ к «вратам иного мира». Сандре, похоже, здесь уже нравится, а бывшему полковнику Лопо да Пальпе по возвращении домой светит единственная дорога — до ближайшей стенки… А вот «врата иного мира» — это совсем другое дело. Не стоит останавливаться на достигнутом…

Фавр лежал на столе в комнате Безымянной. И даже после того, как она несколько дней назад вместе с Чутким Оленем отправилась в обратный путь, отказавшись от настойчивых предложений Еги-Хранительницы доставить их на место в считанные минуты, о фавре никто не вспомнил. Даже молитвенный пыл аборигенов несколько поутих — неизбежное следствие благополучия, относительного покоя и открытия охотничьего сезона на горных козлов.

Лопо искоса глянул на Сандру, склонившуюся над свитками, и Гета, смиренно ожидавшего ее вопросов, потом положил томик с переводами на колени и аккуратно выдрал страницу с картой. Теперь оставалось лишь, не спеша, выйти из библиотеки и спуститься в комнату Безымянной…

265-я зарубка на Лампе, день

Мягкое белое облако лежало на дне ущелья, и ему вдруг захотелось разметать его в клочья, а потом погонять по расселинам лоскуты тумана. Лопо внезапно ощутил, что полет — единственное, чего ему будет не хватать, если когда-нибудь удастся возвратиться в прежнюю жизнь. Встречные воздушные потоки норовили вырвать из его бесплотной руки клочок бумаги, но карта уже была не нужна. Цель приближалась, точнее, он с каждой секундой приближался к ней. Вот сейчас кончится ущелье, восходящее к седловине между двумя вершинами, потом — налево, пролететь прямо над скальной грядой, а потом нырнуть в кольцеобразный провал, напоминающий метеоритный кратер. Там, на его дне, и располагается место, помеченное черным крестиком на карте, Капище Трех Идолов, вход в иное пространство, и ключ — вот он, лежит в нагрудном кармане. Правда, карман пришлось слегка расширить и углубить… В конце концов, если невозможно найти выход, нужно довольствоваться входом. В Роме, например, вся центральная часть города утыкана табличками на шести языках: «По газонам не ходить», а господа кадеты и не ходили, они предпочитали лежать на газонах, и хрен придерешься…

Три статуи были видны сквозь провалившийся купол, юноша, девушка и старик возвышались в четыре человеческих роста над каменной чашей, и Ега-Хранительница, действительно, чем-то была похожа на Сандру… Оден-Судия, обросший каменной бородой, был, похоже, главным в этой тройке, и морщины на его лице сплетались в снисходительно-презрительную маску, Ега в коротком одеянии, наподобие ахайского хитона, была просто печальна, и казалось, что из изумрудных глаз вот-вот начнут скатываться редкие густые слезинки, зато Веол-Воитель, положивший ладонь на рукоять боевого топора, был сдержанно-грозен, прямо как команданте Гальмаро на плацу перед строем верных сынов отечества.

Фавр в кармане начал теплеть, когда Лопо, уже пешком, начал приближаться к изваянию Еги. Казалось, древняя богиня вот-вот оживет и скажет что-нибудь теплое, семейное, например: «Где ты шлялся, скотина, ужин уже остыл!»… Фавр уже чуть ли не обжигал грудь сквозь грубое полотно армейского френча, а поверхность чаши подернулась мелкой рябью. Там, где только что незыблемо стояла каменная твердь, теперь бурлила и пенилась вода, готовая поглотить жертву. Жертву? Эта чаша у подножья изваяния, несомненно — жертвенник, а значит, Лопо да Пальпа, военный в семнадцатом поколении, кавалер многих орденов, словом, героическая личность, сейчас принесет себя в жертву неведомым богам, которые на поверку могут оказаться такими же проходимцами, как и он сам… Что ж, красиво жить не запретишь, и каждый борется со скукой в меру своего трудолюбия… Еще несколько шагов, и можно будет перелезть через бортик. А может быть, взлететь, а потом с разгону — и прямо в яблочко. Нет, слишком картинно, тем более что любоваться этим цирковым трюком, судя по всему, некому… Как только Лопо положил ладонь на край чаши, фавр в нагрудном кармане начал биться, словно живое сердце. Вот и все. Остался последний шаг, и прощай, Сандра! Нет, еще никто так далеко не отрывался от погони! Вот он уже стоит на бордюре, и вода пенится у его ног. Еще шаг, и…

— А-а-а-а-а-а! — Чей-то вопль почти оглушил его и заставил оглянуться.

На груде камней, в которую превратился обвалившийся купол, сидело лохматое существо, похожее на огромную обезьяну или, скорее йети, которые, по слухам, обитали на крутых склонах Кондо-ди-Дьеро… Несколько скачков, и существо оказалось почти рядом. Из мохнатых лап выдвинулись когти, похожие на кривые кинжалы, а широкая, от уха до уха, пасть распахнулась, обнажив частокол желтых зубов. Исса! Значит, это и есть тот самый Исса, о котором говорила Безымянная…

Бросок Иссы был неожиданным и стремительным. Огромная черная клякса сорвалась с места, и Лопо едва успел приподняться над чашей. А через мгновение Исса всей массой врезался в каменное дно чаши.