Книга Ящик Пандоры. Книги 1 - 2 - Элизабет Гейдж

Диана была в таком восторге, что сумела убедить издательство «Мода» позволить ей написать статью о работе Лауры с демонстрацией ее коллекций. Номер выходил в этом месяце, и Лаура не могла не осознавать, насколько он был важен для будущего ее салона. Заметка в «Моде», напечатанная с одобрения Дианы Столворт, означала, что известность Лауры распространится среди высшего света, что обещало много хороших заказов.

С того первого визита Диана приходила к Лауре еще несколько раз, заказывая каждый раз все новые и новые наряды. Диана была в таком восторге от работ Лауры, что невольно закрадывалось чувство недосказанности. Лауре казалось, что Диана хотела, чтобы в ее моделях было еще что-то, чего она не могла или не хотела обозначить открыто.

Лаура начала подозревать, что это «что-то» – особое настроение, которое должно притягивать будущего мужа Дианы, Хэйдона Ланкастера. Было хорошо известно, что долгая дружба Дианы с красивым молодым орденоносцем, получившим назначение при Эйзенхауэре, должна скоро привести к официальной помолвке. Из-за внимания, какое Диана уделяла всем мелочам в своих туалетах, и обеспокоенности тем, как она будет в них выглядеть, можно было предположить, что у нее были причины для такого волнения по поводу будущей помолвки.

Лаура не удивилась, когда Диана попросила ее привезти последние заказы домой для того, чтобы примерить их в знакомой обстановке.

Диана несомненно хотела выглядеть идеально. Лаура была рада угодить ей в этом.

Лаура имела очень приблизительное представление о бизнесе Столвортов. Ей казалось, что он был связан с химией, но она не была в этом уверена.

Великолепие дома, возникшего перед глазами Лауры, поразило ее воображение. Дом был построен в неоклассическом стиле; он напоминал Лауре те великие европейские особняки, которые она видела на картинах в учебниках по архитектуре, когда училась в колледже. Было похоже, что подъезд, с его массивными колоннами и антаблементами, построили еще много веков назад. Это был шестиэтажный особняк, украшенный фронтонами и пилястрами.

Лаура спрашивала себя, действительно ли такие места могут существовать в Нью-Йорке, городе, который, как ей казалось, она очень хорошо знала. Они остановились перед домом; шофер и слуга в ливрее помогли ей выйти из машины, а потом аккуратно взяли ее коробки и понесли в дом. Лаура увидела лужайку со скульптурами и представила себе, как летом там проходят вечеринки, совершенно скрытые от бурной жизни в городе высокими гранитными стенами, окружающими дом.

– Прошу вас, мадам, следуйте за мной, – сказал дворецкий, открывая дверь. – Мисс Диана ждет вас.

Лаура знала, что она вошла с заднего входа, и потому не видела фасада особняка, специально оформленного для приема гостей. Тем не менее то, что она уже увидела, было потрясающе. Дворецкий провел ее по холлу, в котором стояли маленькие столики и стулья, принадлежащие разным эпохам, антикварная ценность которых, должно быть, исчислялась в астрономических суммах. Резные столики были сделаны из орехового и красного дерева, некоторые из них с мраморной поверхностью, на них стоял фарфор, как европейский, так и восточный, который Лаура даже не могла оценить. На стенах висели картины художников, которых она изучала в колледже: Мэри Кассэт, Шагал, Матисс. Каждая была в красивой рамке и подсвечена специальными незаметными лампами.

Лаура была поражена, когда проходила мимо этих бесценных произведений искусства. Она с трудом могла поверить, что такими сокровищами может владеть одна семья. Лаура не могла удержаться от мысли, сколько Столворты заплатили за эти работы на парижских и лондонских аукционах.

Увидев эти картины, Лаура испытала не только благоговение перед ними, но и какую-то печаль. Казалось, картины находились в заключении еще большем, чем в музее. Лаура знала, что обитатели дома быстро проходят по этому холлу, спеша на встречи и совещания, и совершенно не обращают внимания на эти, уже сделавшиеся привычными глазу полотна, на которые студенты с восхищением смотрели бы часами; они висели здесь никем незамеченные, превратившись в обычные предметы интерьера.

Дворецкий вместе с Лаурой поднялся в маленьком лифте наверх, и там он проводил ее в ярко освещенный салон. На полу лежали красивые ковры, стояла шикарная мебель, а на стенах висел ряд европейских пейзажей восемнадцатого века в тяжелых позолоченных рамах и несколько портретов американских родственников и предков Столвортов. На одной из стен висел красивый гобелен Обюссона; а коллекция фарфора была еще более внушительна, чем внизу в холле.

– Мисс Диана сейчас будет здесь, мадам, – сказал дворецкий. – Хотите что-нибудь выпить?

– Нет спасибо. Все хорошо.

Лаура посмотрела в высокое во французском стиле окно. Из комнаты открывался восхитительный вид на Парк с прудом Консерватории, была видна пристань и озера дальше. По дорожкам прогуливались пешеходы и проносились мотоциклисты. Прелесть Парка, который был как будто запечатлен на фотографии, нельзя было увидеть с первого этажа. Совершенно очевидно, что Нью-Йорк вел двойную жизнь. Например, сейчас Лаура видела город с новой стороны, о существовании которой не знала раньше, ибо этот город был так далек от нее.

Лучи солнца слабо поблескивали на предметах в салоне. Это была большая комната, около тридцати футов в длину и, очевидно, сюда приглашались гости, которые не были близко знакомы с семьей. Обстановка была хотя и очень красивой, но в ней не чувствовалось домашней теплоты.

Кроме портретов на стене, единственным свидетельством того, что здесь жила семья, было несколько фотографий, стоящих на письменном столе. Лаура подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть их. На них были изображены члены семьи в разном возрасте.

Там был очаровательный портрет Дианы и ее двух сестер. Они были гораздо старше ее, потому что на фотографии они уже были подростками, а Диана – только маленькой улыбающейся девочкой лет шести, которая казалась очень смущенной из-за своего коротенького платьица.

Лаура знала имена сестер: Кристина и Джилберта – Диана как-то упоминала их в разговоре; но Лаура не знала, кто из них был на фотографии. Каждая из сестер была завидной невестой в свое время, и обе они удачно вышли замуж, так что в бизнес Столвортов влились новые компании.

Диана, самая младшая, была и самой красивой, самой избалованной и самой любимой из трех сестер. Ее чистые голубые глаза, стройная фигура, шелковистые светлые волосы покорили всех. По общему мнению, она была названа самой восхитительной и желанной девушкой поколения.

Хотя Диана не блистала академическими знаниями в школе в Европе или у Смита, но несколько ее детских поэм, рассказов и эссе были опубликованы на страницах «Моды» и «Харперс Базар». Высшее сословие Америки смотрело на Диану, как на умное и многообещающее создание, законченное в своем совершенстве.

На маленьком столе также стояли фотографии сестер Дианы с их мужьями и сделанный несколько лет назад семейный портрет, где были изображены и их родители. Миссис Столворт с чувством собственного достоинства смотрела с фотографии на Лауру. У нее были широко посаженные глаза и темные волосы. Их дочери унаследовали светлые волосы от своего отца, высокого блондина с чисто выбритым подбородком и с резкими чертами лица.