Книга Нарциссы для Анны - Звева Казати Модиньяни

— Может, ей полезно пожить на взморье? — подсказал ему Чезаре.

— Это было бы идеально, — заметил врач.

Неделю спустя Анна была уже в Сан-Ремо с мамой и Джулио. Они поселились на вилле, которую Чезаре купил для сестры Джузеппины, когда у той заболело сердце.

На этой «Голубой вилле», перед волшебством бескрайнего моря, среди аромата сосен и олеандров, началась новая жизнь Анны Больдрани. Холодная зима, дом с общим коридором, нищета, война и бомбежки — все это осталось позади.

— Miss Anna, please! Yoy cannot stay there![14]— Резкий, пронзительный голос мисс Анджелы Диксон оторвал Анну от ее мечтаний. Обманув бдительность гувернантки, ей удалось перебраться через ограду сада, который уступами спускался от виллы к морю, и укрыться на выступе нависавшей над волнами скалы.

— Oh, my God! It's terrible![15]— закатила глаза мисс Диксон, добравшись до нее наконец почти на карачках.

— Ну, зачем же ты сюда полезла? — сказала Анна, испугавшись за нее, видя, что та вот-вот сорвется. — Я бы сама к тебе спустилась. — Она подала женщине руку и помогла ей спуститься со скалы. Оказавшись внизу, возле каменных ступеней, которые через сад вели на широкую площадку, где Чезаре Больдрани велел устроить бассейн, мисс Анджела наконец облегченно вздохнула.

— Когда-нибудь я умру из-за вас, мисс Анна, — с холодной вежливостью сказала она.

— Почему ты все время говоришь мне «вы», как взрослой? — тут же ответила Анна. — И почему все время говоришь на этом языке, которого я не понимаю? Ты говори, как я, тогда я буду тебя слушать. — Девочка повернулась к ней спиной и зашагала к дому, предоставив гувернантке догонять ее.

— Я буду учить вас день за днем, мисс Анна, — внушала та ей на ходу. — Хорошим манерам и английскому языку. Все это, что сейчас вам кажется скучным и нудным, со временем окажется приятным и необходимым. Разумеется, если вы не будете лениться.

Мисс Диксон была высокая рыжеволосая ирландка лет тридцати пяти, с веснушчатым некрасивым лицом. Ревностная католичка, застрявшая в Италии в связи с войной, она избежала интернирования, потому что была под покровительством крупного генуэзского судовладельца, который некогда нанял ее как компаньонку для своей жены-англичанки. Жена его умерла от инфаркта, и судовладелец пристроил мисс Диксон в дом Чезаре Больдрани, которому требовалась гувернантка для Анны.

— Начнем завтра, хочешь? — притворно согласилась Анна, лишь бы отложить начало обучения. — А вот и мама! — весело крикнула она, бросившись навстречу Марии, которая шла по каменной дорожке к ним. На ней было яркое голубое платье, которое очень молодило ее, густые черные волосы развевались по ветру.

— Война кончилась, — объявила Мария, радостно улыбаясь. — Наконец-то, наконец-то!..

Мисс Диксон молитвенно сложила руки и опустилась на колени, не заботясь даже о том, чтобы встать на траву и не поранить ноги о камни дорожки.

— О, Боже! Боже милостивый! — возблагодарила она Господа, воздевая руки и шепча молитву.

— Война кончилась? — удивленно переспросила Анна, не очень понимая смысл этого известия.

— Сегодня, — обняла ее Мария, — запомни это — 25 апреля. Сегодня кончилась война.

— И больше не будут летать самолеты? Не будут рваться бомбы? И по ночам мы не будем бегать в бомбоубежище? А Пиппо? Пиппо тоже не будет прилетать к нам?

— Нет, дорогая, все кончилось. Ты рада?

— Не знаю, — сказала девочка задумчиво и посмотрела на мать.

— Как не знаешь? — удивилась Мария. — Все радуются, послушай. — Издали доносились веселые поющие голоса, и оркестр играл марш.

— Я не знаю, — опять повторила Анна. — Я не знаю, как это без войны.

— И вправду, — покачав головой, сказала Мария. — Ты же не видела еще мир без войны. Ну, ничего, к хорошему легко привыкнуть, — добавила она, беря дочь за руку и ведя ее к дому, в то время как мисс Диксон продолжала возносить хвалы Господу.

Мария отдавала себе отчет, что Анна требует от нее особого внимания. В ее маленькой жизни было слишком много потрясений, да и теперь не все еще шло гладко. Вера отказалась поехать с ними в Сан-Ремо и затворилась в горестном одиночестве у себя на корсо Верчелли. Джулио помрачнел; он, хотя и был поражен происшедшими в их жизни переменами, очень скучал по бабушке, которая заменила ему мать. Как бы то ни было, а все это несколько отдалило Марию от детей. Из мамы простой и доступной она сделалась матерью элегантной, хорошо причесанной, увешанной драгоценностями, благоухающей духами, но детям словно бы не хватало ее прежнего родного и успокаивающего запаха.

Маленькая Анна оказалась словно в сказочной Стране развлечений, где могла менять платья по два раза в день, где жила на вилле, как какая-нибудь принцесса. Она заимела богатого и важного отца, который приезжал каждую субботу, нагруженный подарками. Все это было замечательно, но временами слишком волновало ребенка, и тогда ей хотелось вернуться на время в прежнюю жизнь — отдохнуть.

Кроме того, в ее новой жизни была рыжая мисс Диксон, которая заставляла мыться с мылом каждый день и мыть не только лицо и руки, а принимать ванну. Она требовала, чтобы Анна спала одна в своей комнате, темнота которой ее пугала. Это была не та ласковая темнота на корсо Верчелли, где бабушкин голос рассказывал ей истории или бормотал молитвы. Одинокие ночи в ее новой комнате на вилле в Сан-Ремо вызывали в воображении истории о призраках и мертвецах. Первое впечатление, которое она вынесла из богатства, было одиночество. И еще, что она запомнила навсегда, — рокот моря и запах его. Ей казалось, что море — это голубое сердце мира, а запах моря — его дыхание. И когда волны бились о скалы, то, ускользнув от надзора гувернантки, она часами готова была смотреть на это чудо.

Мисс Диксон не была злой, и все плохое, что она привносила в воспитание Анны, происходило от убежденности, что так она наилучшим образом исполняет свой долг. С тех пор как они приехали на Ривьеру, Анне ни разу не удалось даже поесть спокойно. Ее совсем замучила гувернантка, одержимая идеей хороших манер. Девочка за первые пять лет своей жизни усвоила совсем другие привычки, находила их очень даже хорошими и не желала знать никаких других.

Еще одно обстоятельство смущало ее — это разговоры, которые родители вели по поводу Немезио, отца Джулио. Однажды этот человек появился на вилле. Он приехал в джипе, в американской военной форме и казался одним из американских солдат, этих высоких светловолосых парней, которые разгуливали повсюду, угощая детей карамелью, шоколадом и жевательной резинкой. Немезио тоже привез детям карамель, шоколадки и жевательную резинку и говорил, что вернется, чтобы забрать Марию, если она решится уехать с ним в Америку. Анна знала, что ее мама была женой Немезио, который был при этом и папой Джулио, в то время как сама она была дочерью Чезаре Больдрани.