Книга Лужайки, где пляшут скворечники - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернулся к дороге (в стороне от Птички).
— Кей!
Отсутствие Кея тревожило теперь больше всего. Даже больше мыслей о Неплянске и Нитке. Куда канул этот паршивец? «Ну, я ему…»
Колючая боль с размаха вошла Артему под левую лопатку. Он хрипло крикнул, шагнул вперед, обернулся. Увидел сквозь жидкий туман Птичку с длинной трехгранной заточкой в откинутой руке. Птичка привычно ухмылялся.
Туман сгустился, стал плотным, как темная вода. И Артем, остановив дыхание, упал в него лицом. «Скорее бы прошла эта боль…» Но сквозь боль пробилась и другая мысль: «А все-таки автобус прошел… Вот и всё…»
Но это было не всё. Боль стала помягче, он передохнул. Увидел свет. Сильный, но ласковый свет, который образовал уходящий в неведомые пространства коридор.
«Значит, правду говорили, что бывает так…»
Свет струился, убегал вдаль и там сиял особенно радостно. Звал Артема. Все, что за пределами этого света, осталось в прошлом и было совсем не важно. А впереди — Артем знал это! — ждала мама. В этом было великое облегчение и счастье.
Боль пропала. Артем глубоко вздохнул. Понял, что сейчас встанет и пойдет. Нет, не пойдет даже, а поплывет среди струящегося света. И это будет путь нарастающей радости.
И в предчувствии этой радости он решил полежать еще, передохнуть полминуты.
И над ним склонились трое.
Артем понял сразу — это Те, кто решают его судьбу.
Они сказали:
— Ну, Тём! Ты готов?
— Да… Да!
— Тогда шагай. Или плыви…
— Да… — Свет звал его, принимал в свои теплые волны… Но…
— А Нитка? А малышка?
— Послушай, — ласково сказали ему. — Теперь это неважно. Не бойся и не думай. Твой свет — впереди.
Конечно, это было правильно! И все же…
— Не тревожься, Тём. Когда-нибудь они догонят тебя.
Вот и хорошо. Но… это ведь «когда-нибудь». А что теперь?
— А Кей? Птичка не настигнет его в лесу?
— Тём, ты пойми. Э т о уже далеко. Это там. Аты здесь. Ты исполнил все, что полагалось, и не должно быть в тебе тревоги.
Но если она есть…
Артему было очень неловко. Он не хотел обидеть Тех Добрых, кто склонился над ним. И маму…
«Мама, прости».
«Да я-то что. Я подожду…»
— Ну так что же? — опять мягко, без досады спросили его.
— А Птичка… он больше не обидит ребят?
— Птичка скорее всего остался на Бейсболке…
— Да? А кто же тогда… меня?..
— Просто сорвалось сердце.
Ну, ладно. Пусть так, но… а если опять начнется атака на Пустыри? Не бульдозерами, а чем-нибудь похлеще?.. А кто будет встречать пацанов у школы?.. И что с Кеем? И опять же — Нитка, Нитка, Нитка! И та кроха, которую она ждет…
— Ты должен решить наконец, Тём, — сказал один из Тех, и в ласковости тона была уже нотка нетерпения.
— Он уже решил, — сказал другой.
— Но учти, снова будет очень больно, — предупредил третий.
— Пусть, — виновато выдохнул Артем.
Свет медленно, как в театре, угас, и колючая боль снова вошла под лопатку. Артем застонал.
…Но боль была недолгой. Проткнув Артема безжалостным лезвием, она ослабела. Милостиво и быстро. Возможно, это была награда за его, Артема, решение. Через минуту казалось, что он просто напоролся спиной на острый сучок… Может быть, так и случилось?
Артем сел, подобрал из травы очки, помотал головой. Ощутил запах цветов, нагретого асфальта и хвои.
— Тём!
Путаясь в синих колокольчиках длинными незагорелыми ногами, бежал к нему по кювету Кей.
1
Кей был в летнем пестром костюме, который сшила из шторы Нитка. Веселый и встрепанный, с длинной царапиной на щеке. Остановился, мигнул. Сквозь веселье в глазах — темные точки тревоги.
— Тём, что с тобой?
— Да вот, на какую-то дрянь наткнулся спиной. Посмотри-ка…
— Ух ты, куртка разодрана… Сними… И рубашка в крови… Тём, да ничего особенного, ранка неглубокая. Сейчас найду подорожник…
— Только не плюй, когда будешь приклеивать. А то знаю я ваши обычаи…
Кей захихикал и убежал.
Артем посмотрел на карман рубашки. В ткани была дыра с обугленными краями (и как это Кей не заметил?). Но зеркальце, когда Артем вытащил его, оказалось гладким, без всякого следа.
«Спасибо тебе…»
Прибежал Кей с пучком листьев.
— Ну-ка, подставляй спину…
Подорожник оказался прохладным и влажным.
— Плюнул все-таки, обормот!
— Не плюнул, а лизнул. Не бойся, я стерильный.
— Щеку себе тоже залепи, стерильный… Где ты болтался?
— Тём! Я побежал навстречу автобусу! У них там как раз остановка была, чтобы сбегать в кустики, я затесался между остальными. Будто так и надо. И поехал…
«А ты не встретил там… самого себя?» — чуть не спросил Артем. Но прикусил язык. Впрочем, и так ясно, что не встретил…
— Зачем тебя туда понесло?
— Ну… Тём. Я должен был объяснить Вальке, что мы встретимся через несколько лет. Чтобы он не удивлялся, что он уже вырос, а я все еще… такой…
— Объяснил?
— Ну да. Он поверил… А еще, Тём…
— Что?
— Если бы я не попал в автобус, я не смог бы из него сбежать. Значит, н и ч е г о бы не случилось! Я не попал бы на Пустыри, и все было бы по-другому…
— Может, и к лучшему…
— Ну да! А кто бы тогда спас Лельку?
— А как ты удрал из автобуса?
— Да очень просто, на следующей остановке. Два малыша запросились опять, я тоже выскочил — и сразу сюда…
— Сразу сюда? — Артем прошелся по нему глазами от макушки до новеньких кроссовок.
— Да… А чего?
— Ты был в джинсах, в ковбойке и с курткой. Босой. А сейчас… Откуда на тебе этот прошлогодний наряд? И обувь…
— Ой, Тём, правда… — Кей взялся за щеку с прилепленным подорожником. — Я не знаю… Тём, я правда не знаю!
— Ладно, — вздохнул Артем. — Фокусы Нулевого пояса или как его там… Но, может быть, ты теперь знаешь другое?
— Что?
— Дорогу на Неплянск.
— Ох… — Кей стремительно поскучнел.
— Что еще?! — капризным от нового страха голосом воскликнул Артем.
