Книга Рождение Темного Меча - Трейси Хикмэн

— Сколько металл должен остывать?

— Ах да. Тридцать минут.

Сарьон неуклюже поднялся на ноги и вдруг понял, что просидел здесь, не двигаясь, больше часа. Он решил посмотреть, не закончилась ли буря. Он заметил боковым зрением, что Джорам следит за устройством, отсчитывающим время. Уже по одному тому, что Сарьон удостоил это устройство всего лишь беглого взгляда, можно было судить, насколько глубоко он погрузился в свои мысли; ведь когда Андон впервые показал ему приспособление, именуемое «песочные часы», Сарьон был очарован его простотой.

Еще не успев подойти к выходу из пещеры, Сарьон почувствовал холод. Кажется, стало еще холоднее — или ему просто так показалось по контрасту с жаром кузни. Сарьон вновь услышал завывания ветра, но теперь они звучали издалека, как будто какого-то зверя посадили на цепь на улице и он выл, просясь, чтобы его впустили в дом.

Сарьон встряхнул головой и поспешно вернулся обратно в кузню. Джорам трудился, уничтожая все следы их деятельности.

— А много ли существует темного камня? — спросил каталист, глядя, как Джорам тщательно сметает крупинки растертой в порошок руды в небольшой мешочек.

— Не знаю. Я нашел эти несколько камешков в заброшенной шахте под домом Андона. Если верить книгам, где-то в здешних краях богатое месторождение этой руды. Ну да, конечно. Именно поэтому Техники здесь и поселились после войны. Они намеревались отковать новое оружие, вернуться и отомстить своим гонителям.

Сарьон почувствовал на себе пронзительный, обвиняющий взгляд карих глаз, но не дрогнул. Судя по всему, что он видел в книгах, члены его ордена поступили правильно, объявив Темные искусства вне закона и запретив это опасное знание.

— И почему же они этого не сделали? — спросил каталист.

— У них появилось слишком много других хлопот, — пробормотал Джорам. — Например, выживание. Сражения с кентаврами и прочими видоизмененными существами, которых создали во время Железных войн Мастера войны, а потом бросили на произвол судьбы. Голод. Болезни. Немногочисленные каталисты, ушедшие вместе с Техниками, умерли, не оставив после себя наследников. Очень скоро Техников стало волновать лишь одно: как остаться в живых. Они перестали вести хроники. Зачем? Их дети все равно не умели читать. Техникам некогда было обучать их этому — слишком уж отчаянной была борьба за жизнь. Постепенно даже воспоминания о старинных умениях угасли, а с ними — и сама идея о возвращении и мести. Все, что осталось, — это песнопения Обучения и несколько камешков.

— Но эти песнопения несут в себе традицию. Ведь наверняка их можно было использовать и для передачи знаний, — мягко возразил Сарьон. — А вдруг вы ошибаетесь, Джорам? Вдруг эти люди осознали, какой кошмар они едва не навлекли на весь мир, и, взвесив все, решили самостоятельно от него избавиться?

Джорам презрительно фыркнул и повернулся к Сарьону от груды железного лома, в котором он прятал тигель.

— Песнопения сохраняют ключ к знаниям. Это был единственный способ, который измыслили мудрые, когда увидели, что тьма невежества начинает поглощать их народ. И это опровергает вашу лицемерную теорию, каталист. В Обучении есть ключи — для тех, кто действительно к этому прислушивается. Они и подсказали мне, что нужно искать книги. Для чародеев, — Джорам сделал широкий жест, словно пытаясь охватить все поселение за стенами кузни, — эти песнопения не более чем таинственные слова, слова магии и, быть может, силы — но все-таки всего лишь слова.

Сарьон, оставшийся при своем мнении, покачал головой:

— Наверняка и раньше должен был появляться кто-нибудь, способный распознать эти ключи.

— Они и появлялись, — сказал Джорам, и в глубине карих глаз снова вспыхнула усмешка. — Один из них — Андон. Второй — Блалох. Старик знал, что ключи там есть, знал, что они могут привести к старательно сберегаемым книгам.

Джорам пожал плечами:

— Но он не умел читать. Как-нибудь спросите у него, Сарьон, как он терзался от бессилия. Он вам расскажет, как спустился в заброшенную шахту и увидел книги, и как проклинал их в бессильной ярости, потому что знал: в них содержатся знания, способные помочь его народу, знания, более драгоценные, чем все сокровища императора, — а овладеть ими, не имея ключа, невозможно.

Джорам говорил негромко, но так страстно и напряженно, что Сарьон даже удивился, настолько это было несвойственно для замкнутого, сдержанного юноши. Когда же Джорам упомянул про ключ, рука его словно сомкнулась на каком-то невидимом предмете, а глаза вспыхнули от лихорадочного возбуждения. Каталисту сделалось не по себе. Да, теперь у него был ключ к сокровищу. И это он, Сарьон, показал ему, как подогнать ключ к замку.

— А что вы там сказали насчет Блалоха? — спросил Сарьон, пытаясь изгнать тревожные мысли и не думать о том, что нижняя чашка песочных часов стремительно заполняется.

— Андон говорил, что Блалох уловил подсказки в песнопениях сразу же, как только их услышал, и догадался о существовании книг. Но старик — он боялся Блалоха с самого начала — отказался говорить ему, где их искать. Должно быть, это здорово разозлило колдуна. — Джорам почти что улыбнулся. — Он ведь мастер «убеждения», а воспользоваться своим искусством он никак не мог — ведь тогда против него поднялось бы все селение.

— Он просто выжидает подходящего момента, только и всего, — негромко произнес Сарьон. — Теперь он так крепко держит всех этих людей в своих руках, что может взять все, что пожелает.

Джорам не ответил. Взгляд его был прикован к глиняной форме; впрочем, время от времени он нетерпеливо поглядывал на песочные часы. Сарьон тоже умолк; мысли влекли его в такие сферы, о которых ему совершенно не хотелось размышлять. Стало настолько тихо, что Сарьон вдруг уловил, как различается их дыхание: его собственное, прерывистое и неглубокое, и более спокойное, уверенное дыхание Джорама. Сарьону даже почудилось, будто он слышит шуршание песка, проходящего через горловину часов.

Песок вытек. Джорам медленно, почти что неохотно поднялся и потянулся за молотком. Взяв молоток, он встал над формой, лежащей на каменном полу пещеры, и уставился на нее сверху вниз.

— А вы? — вдруг спросил Сарьон. — Почему Андон показал книги вам?

Джорам поднял взгляд на каталиста — его карие глаза больше не были темными; они светились, как если бы огонь горна разогрел их холодный металл, — и победно улыбнулся.

— А он и не показывал. Во всяком случае, в первый раз. Их показал Симкин.

Юноша вскинул молоток и нанес удар по глиняной форме; та разлетелась с первого удара. Джорам присел над темным предметом, возникшим среди осколков формы и обломков дерева; на смуглой коже юноши плясали оранжевые отсветы. Руки его дрожали от нетерпения. Джорам потянулся за заготовкой.

— Осторожно, горячо!.. — предупредил его Сарьон, придвигаясь поближе. Происходящее зачаровало его, хотя он не смог бы объяснить природу этих чар и отказывался в них признаваться далее самому себе.