Книга Хроники Дождевых чащоб. Книга 4. Кровь драконов - Робин Хобб

– Ха! – вырвалось у нее. Она осознала, что незаметно для себя надела перчатки, только когда ее когти вжались в кончики пальцев.

Перчатки скрыли свет от кольца. «Ничего, – сказала она себе, – скоро я выберусь наверх». Она обернула веревку вокруг руки и уперлась босой ногой в стену. Холодно! Вытянув свободную руку, она перехватила веревку выше и начала свой подъем в темноте. Подниматься было гораздо труднее, чем съезжать, обжигая ладони. Ей никто веревку не удерживал – она раскачивалась и дергалась при каждом ее движении, а когти на пальцах ног проскальзывали по гладкой стене.

У самой цепи она задержалась. На отрезке веревки перчатки защитили ее поврежденные при стремительном спуске ладони, но на скользкой цепи они только усилят опасность. Она перебралась на цепь, обвязала себя веревкой, уперлась ногами в стену, стащила перчатку с одной руки… и обнаружила, что уставилась на небольшой узор из Серебра на черном камне, который оказался прямо перед глазами. Был ли он здесь, когда она спускалась вниз? Она была уверена, что заметила бы его! Но, конечно, сияние лунного медальона могло скрыть от нее узор.

Тимара запихнула перчатку себе за пазуху. Перехватив цепь, она подалась ближе. Надпись. Она приложила кончик пальца к буквам, водя по почти знакомым изгибам. Тут говорилось что-то важное. Почти невольно ее рука дошла до конца строки и постучала по значку, который там стоял. Два раза.

Она вздрогнула, услышав под собой скрежет камня по камню. Ей захотелось поскорее броситься вверх по цепи, но острое любопытство заставило ее медленно спуститься вниз по веревке. Вот оно! Большой кусок стены уходил назад, плавно откатываясь и оставляя после себя отверстие.

– Клапан на Серебряной жиле! – услышала она собственное восклицание.

И тут к ней пришло воспоминание о том, как она впервые спускалась вниз по колодцу вместе с опытным работником по Серебру. Он показал ей этот значок, остановив медленный спуск платформы.

– Можешь представить себе такое, – спросил он у нее, – что порой напор Серебра был настолько сильным, что оно поступало в резервуар на этом уровне? Иногда нам приходилось спускаться сюда и открывать стоки, чтобы выпустить лишнее. Существовали трубы, которые выносили его в реку. А когда Серебряные жилы были действительно богаты, нам приходилось часть из них перекрывать, чтобы оно не перехлестнуло через край и не потекло по улицам. – Старик закашлялся и вытер рот тыльной стороной руки. – Эта жила пересохла много десятков лет назад, – добавил он ворчливо. – И если напор Серебра и дальше будет падать, мы, наверное, больше никогда ее не откроем. Ну, крути рукоятку, девочка. До того места, где Серебро выходит сейчас, еще далеко. Нам надо будет замерить уровень зеркала Серебра и зарегистрировать его. Это и станет твоим делом раз в семнадцать дней. Нельзя распределять Серебро, если не знаешь, сколько дают жилы.

Тимара очнулась, на секунду изумившись тому, что осталась одна и висит в колодце на веревке.

– В шахте резервуара, – негромко уточнила она и механически подняла руку, чтобы опять стукнуть по значку.

Она услышала, что скрежет смолк, а потом возобновился на совершенно иной ноте. Спустившись еще ниже, она прижимала ладонь к стене, пока не почувствовала, что камень встал на место. Она облегченно вздохнула, и ее бешеное сердцебиение чуть успокоилось. Лучше оставить все как есть, пока кто-нибудь вроде Карсона не поможет ей разобраться с ее скудными воспоминаниями.

Когда Тимара отнимала руку от камня, ей показалось, что он задрожал под ее пальцами. А потом он вдруг вылетел, не задев ее руку, и с грохотом упал на дно колодца. За ним последовал квадрат жидкого Серебра, такого густого, что сначала оно сохраняло свою форму, а только потом превра-тилось в светящийся ручей и поползло вниз по стене. Она уставилась на него, пытаясь понять, что именно видит. Жила восстановилась! А старый клапан отказал. С громким скрежетом два соседних камня выдавило из стены: тяжелое Серебро пробилось в шахту. Рядом с протечкой медленно стала образовываться выпуклость. Она услышала треск – и увидела, как из стены вылетает еще один камень. Он с силой ударился о противоположную сторону шахты, и следом за ним рванула струя Серебра. В ужасе от увиденного она громко закричала:

– Рапскаль! Тут что-то сломалось!

– Что?

– Лезь! – крикнула она вверх. – Лезь быстрее!

Она рванулась вверх по веревке, изумленная и перепуганная, добралась до цепи – и не стала задерживаться. Оставшаяся на ней перчатка стала помехой на скользкой цепи, но времени ее снимать не было. Она пыталась опередить неровную трещину в стене, которая шла почти вровень с ее подъемом. Трещина источала серебряный свет: уставшая кладка уступала напору Серебра. Камни вылетали с резким треском, от которого было больно ушам.

Рапскаль послушался ее приказа. Он дожидался ее на краю колодца и, схватив за плечи, выдернул наружу.

– Нам бежать? – спросил он у нее, и его глаза снова стали его собственными, округлившись на испуганном лице.

– На холм! – подтвердила она, и они отбежали к краю площади.

Тимара смутно вспомнила рассказ о том случае, когда Серебро вырвалось из шахты и потекло по улицам к реке. Люди, рыбы и птицы погибали от его прикосновения.

Неодолимое любопытство заставило их задержаться на краю площади и обернуться. Драконицы улетать не стали. Они стояли над колодцем и явно тряслись от возбуждения. Затем обе опустили головы в колодец. Синтара подогнула ноги и вытянула шею вниз еще сильнее. Скорчившись так, она выглядела довольно нелепо. Ее ребра ходили ходуном – и внезапно Хеби последовала ее примеру. Они пьют Серебро.

Тимара тяжело дышала, вцепившись рукой в перчатке в плечо Рапскаля. Восточный край горизонта начал сереть, предвещая рассвет. Драконицы продолжали пить. Серебро не добралось до края и не перелилось на землю. А потом Хеби яростно заверещала и задрала вверх морду, с которой капала светящаяся жидкость. Она возмущенно уставилась на Рапскаля. Своим собственным голосом он объяснил:

– Она разъярена. У Синтары шея длиннее, так что она еще может доставать до Серебра, а Хеби уже не может. – Он чуть повысил голос: – Не тревожься, моя красотка! Я наполню тебе ведра, много ведер. Обещаю!

У Тимары снова заработала голова.

– Ведра, в которых Татс и другие хранители перетаскивали мусор от колодца, надо наполнить Серебром и отнести Тинталье. Я буду их опускать и вытаскивать. А ты к ним не прикасаешься, пока я не говорю, что это не опасно.

Он кивнул и, повернув голову, посмотрел на руку в перчатке, которая продолжала сжимать ему плечо. Нахмурившись, он спросил:

– Из чего она сделана?

Не глядя на него, Тимара надела вторую перчатку. Хеби постаралась распластаться на брюхе – насколько дракон вообще способен на такое – и снова засунула голову в колодец, пытаясь дотянуться до вожделенного питья. Тимара отметила, что ее драконица заглатывала Серебро так, словно от этого зависела ее жизнь. Так оно и было. Тимаре стало понятно, что имела в виду Синтара, когда говорила, как ей ненавистна любая зависимость. Зависимость заставляет идти на компромиссы – такие, о которых вспоминать не хочется. Она посмотрела на свои перчатки из толстой кожи, на которой до сих пор сохранились следы чешуек.