Книга Демон Максвелла - Кен Кизи

Все это произносится воинственным сопрано Гари Снайдера, выступающего на шахтерском митинге. Я присоединяюсь к собравшимся в коридоре, чтобы взглянуть на источник столь злобного и в то же время поэтического текста.

— Махрошана Шата Я Хам Трака Хам Мам!

Это костлявая девочка-подросток с желтоватой кожей и такого же цвета волосами и глазами. От столкновения с забором ее желтое платье покрыто черными клетками, но ушибов и ссадин не видно. И единственным цветом, нарушающим всю эту желтую композицию, является зеленое пятно на виске ее коротко стриженной головы, вероятно, полученное во время падения на лужайку. Мгновение она машет перед собой пальцем, а потом бросается вперед.

— Ну ты, педрила, отдай мою трость!

— Нет, Лисси, нет! — Санитар с огромной задницей поднимает над головой палку. — Она может оказаться оружием в недружественных руках.

И я понимаю, что копье при летательном аппарате изначально являлось тростью для слабовидящих. Белая краска почти стерлась с помятого алюминия, и вся палка от кончика до рукоятки украшена, как индейское копье, перьями и бусами. К рукоятке привязан главный талисман — резиновая голова Дональда-Дака с выпяченным клювом, так что его морская шапочка находится в пределах досягаемости большого пальца. Таким образом, девочка может размахивать палкой и одновременно извлекать из игрушки крякающие звуки.

— Отдай! Отдай! — кричит она.

— Не отдам, не отдам! — передразнивает ее санитар, шествуя впереди с видом тамбурмажора. Девочка примеривается к его толстой заднице и пытается дать ему пинка, но опять промахивается. Инерция столь сильна, что она наверняка упала бы, если бы ее не держали за руки.

— А очки?! Очками я тоже могу кого-нибудь зарезать? По-моему, я официально признана слепой! Если вы мне сейчас же не отдадите очки, ваши дни сочтены, тупицы! Все мои долбаные родственники — адвокаты!

Эта угроза оказывается действеннее всех предшествующих. Участники шествия останавливаются и принимаются обсуждать положение. Санитар, отправленный на поиски представителей власти, возвращается с сообщением, что ни врача, ни сестру ему найти не удалось. После интенсивного перешептывания младший медперсонал принимает решение вернуть очки. Полицейский вынимает их из конверта и вручает девочке. Санитарки ослабляют хватку, предоставляя девочке возможность надеть их. Но стоит ей это сделать, как она резко оборачивается и ощеривается, почему-то выбирая из всей толпы изумленных зрителей именно меня.

— Ну ты, лысый, чего уставился? Никогда не видел бродяг?

Я уже собираюсь ответить, что видел, и не раз, не говоря уже о том, что и сам занимался этим, как дверь внезапно распахивается, и в коридоре появляются Джо, сестра и доктор Мортимер. Сестра держит в руках радиотелефон и, заметив беспорядок в своих владениях, не сбавляя шага принимается рассекать антенной пространство, расчищая себе путь, пока не добирается до девочки.

— Уже вернулись, мисс Эрхардт? Наверное, вы по нам скучали.

— Я скучала по вашему изысканному оборудованию, мисс Бил, — заявляет девочка. — По ваннам, в которых можно утонуть, прогулкам вдоль стен. — Однако речь ее уже не звучит столь язвительно.

— Тогда не будем зря терять времени. Доктор Мортимер, вы не согласитесь позвонить отцу мисс Эрхардт, пока я ее буду устраивать? А остальные могут разойтись и заняться своими делами.

Вернувшись в кабинет, доктор Мортимер тут же перепоручает это своей секретарше, а сам начинает подгонять нас к пандусу. Однако мы не успеваем выйти, как раздается телефонный звонок и он бросается обратно.

— Наверное, это сенатор, Джоан, — кричит он. — Если он хочет поговорить с дочерью, скажите ему, что она в ванной. А если ему нужен я, скажите, чтобы звонил в Орландо, гостиница «Диснейленд». И пусть спросит Гуфи.

Затем он закрывает дверь и смеется собственной шутке всю дорогу до машины. «Попросите Гуфи, сенатор. Гуфи!»

С помощью агента по продаже билетов нам наконец удается сесть на следующий рейс, который уносит нас к липкому флоридскому солнцу. Цена за прокат машины, как нам объясняют, увеличена вдвое из-за топливного кризиса, зато номер на троих в чудовищной диснеевской пирамиде по той же причине стоит в два раза дешевле обычного. Персик за регистрационной стойкой, жуя жвачку, сообщает, что нам страшно повезло, так как обычно номера на троих заказывают заблаговременно.

Я спрашиваю, приехал ли доктор Клаус Вуфнер. Она пролистывает свои записи и говорит, что еще нет. Я оставляю записку с просьбой, чтобы он позвонил мне, как только появится. «Или передайте ему на словах, если мы куда-нибудь выйдем», — добавляет Мортимер, подгоняя нас к лестнице.

— Мы теряем время, мальчики. Я хочу все посмотреть.

По дороге в парк доктор Мортимер раздает нам бесплатные билетные книжечки, которыми нас обеспечили кинопродюсеры. Возбуждение его нарастает с каждой минутой. Выясняется, что он действительно намерен посмотреть все и в течение нескольких часов таскает нас с Джо за собой, пока мы не доходим до полного изнеможения и я не отстаю в мире гномов.

— Я хочу позвонить в гостиницу — может, кто-нибудь что-нибудь слышал о Вуфнере.

— А мне надо купить бурдюк, расшитый бисером, — добавляет Джо. Мы видели группу иностранных моряков, которые, катаясь по Миссисипи, пили из таких бурдюков, и с тех пор Джо не находит себе места.

— Боюсь, они здесь не продаются, Джо, — высказывает предположение доктор. — И мне бы не хотелось, чтобы мы разъединялись...

— Джо может поспрашивать вокруг, пока я звоню. А через полчаса встретимся. Как насчет того, чтобы у кассы Полета в Небеса?

— Годится, — напевно отвечает доктор в унисон с зазывной песенкой и поспешно удаляется в ее направлении.

Я иду звонить, а Джо искать бурдюк. Ни о Вуфнере, ни о бурдюках никто ничего не слышал. Устроившись в пластиковой кабинке аттракциона «Полет в небеса», мы с Джо приступаем к дегустации его коллекции, так как оказывается, что кассы расположены с обоих концов аттракциона. Когда выясняется, что на другом конце доктора тоже нет, нам ничего не остается, как снова сесть в кабинку и ехать обратно. За этим занятием мы проводим большую часть дня, но так и не находим Мортимера. Зато в какой-то момент Джо кажется, что он замечает доктора Вуфнера.

— Вон тот тип с медсестрой, — указывает Джо бутылочкой Танкерея на только что проехавшую мимо кабинку. — Может, это и есть наш герой? Возраст и лысина соответствуют.

Я поворачиваюсь. Рядом со сложенным креслом-каталкой сидят старик и белокурая сестра. На старике темные очки и огромная панама. На мгновение что-то в нем напоминает мне Вуфнера — сутулые плечи и сгорбленная спина, так что я даже задаю себе вопрос, а уж так ли я хочу встретиться с этим своенравным занудой, но потом ветер сдувает с него шляпу, и я вижу, что он не больше ребенка. Мне становится смешно.

— Разве что он превратился в лилипута, — отвечаю я. — Эти карликовые бутылочки плохо влияют на твое зрение, Джо.