Книга Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мир, немедленный мир с Россией!
Есть над чем задуматься Наполеону. «Победитель я или нет? Почему же русские не просят мира?»
Не дождался император русских послов. Ни с чем вернулся Лористон к своему императору, не привез мирного договора. Плохи дела в Москве у французов. Рухнули надежды и на то, чтобы откормить солдат, поменять одежду. Ушли, увезли все с собой жители. Нет в Москве ни хлеба, ни мяса. Нечем кормить коней. Лишь вина в погребах до отвалу. Напьются солдаты – идет грабеж. А где грабеж, там сразу пожары. Осень сухая. Огню раздолье. Запылал Китай-город, Гостиный двор. В Каретном ряду пожарище. В Охотном ряду пожарище. За Москвой-рекой Балчуг горит. Ночами светло как днем. Наполеон в Московском Кремле. Куда ни глянет отсюда – огонь и огонь. Морем огонь колышется.
– Ваше величество, – обеспокоены французские маршалы и генералы, – опасно! Огонь подошел к Кремлю.
Не хочется Наполеону уходить из Кремля. Неловко и стыдно. Только занял Московский Кремль, и вдруг – будь мил, убирайся. Медлит Наполеон.
– Ваше величество, спасайтесь! Быстрее к реке… – умоляют императора генералы.
Медлит Наполеон.
– Ваше величество!..
И вот император нехотя надевает сюртук.
Бушует, мечется пламя.
Наполеон сбегает по широкой лестнице. «Это дорога в ад», – вспоминает Наполеон слова Коленкура. В злобе кусает губы.
Уходя, Наполеон приказал взорвать Московский Кремль. К счастью, погибло немногое. Пошел дождь и затушил фитили.
Выслушал Кутузов доклад о бегстве Наполеоновской армии, перекрестился:
– Свершилось. Вот оно, неизбежное. Спасена отныне Россия.
Весть с том, что Наполеон ушел из Москвы, как мяч о стенку, ударяла и отлетала. Верят – не верят в нее солдаты. Нужно верить – не верится.
– Ушел?!
– По собственной воле!
– Не может быть!
– Побожись!
Однако что же тут с правдой спорить. Всё тут яснее ясного. Всё тут белее белого. Ступай, посмотри Москву.
Собрались солдаты в круг, стали хвалить Кутузова:
– Ай да старик Кутузов!
– Кутузов – тертый калач!
– Кутузов – стреляный воробей!
– Провел, обхитрил… Как сурка, Бонапарта из первопрестольной выжил!
Слушает унтер-офицер солдатские разговоры.
– Эй, вы, какой же фельдмаршал вам стреляный воробей?
Смутились солдаты:
– Да это же к слову. Орел наш Кутузов!
Вспоминают солдаты, как уходили тогда из Москвы по Яузскому мосту и не кричали «ура» Кутузову, – совестно.
Еще роднее, ближе стал им теперь Кутузов. Все норовят увидеть фельдмаршала, исправить свою ошибку.
Куда ни покажется главнокомандующий – всюду «ура» и «ура». Ну, право, хоть сиди под замком в избе, не высовывай нос из штаба.
Но и этого мало солдатам. Собрались, явились к Кутузову:
– Михайла Илларионович, ваша светлость, не гневись на нас, батюшка… Тогда у Москвы-реки…
Прослезился Кутузов:
– Ступайте. Нет на душе обиды. Я и сам бы тогда молчал.
Но опять неспокойны солдаты. Узнали они, что любит фельдмаршал уху с наваром. Куда-то ходили, где-то искали, наловили ему стерлядей. Пусть рыбкой себя побалует.
– Ух ты, ушица!.. Откуда такая?! – поразился Кутузов.
Не спрашивай. Ешь, поправляйся фельдмаршал Кутузов! Что ордена, что там награды… Высший выпал тебе почет.
– И зачем кричали «ура»? И как оно вырвалось? – сокрушались донские казаки.
– Это Нечипор, Нечипор… Он за это в ответе.
Молодой казак Нечипор Худояк и вправду первым победное крикнул.
На следующий день после битвы у Малого Ярославца Наполеон с небольшой группой офицеров и генералов ехал из штаба к своим войскам. Едет Наполеон, не торопится. Думы разные в голове. В это время на соседнем холме появился разъезд казацкий. Увидели офицеры и генералы конных, решили, что свой отряд.
А казаки сразу узнали французов. Вскинули пики, галопом летят к генералам.
– Ура! – кричит Худояк.
– Ура-а! – голосят другие.
Наполеон вздрогнул. Свита пришла в замешательство. Кто-то открыл стрельбу.
Все ближе и ближе лихие донцы. Кони, почуяв удачу, словно не мчат, а летят над полем. Режет утренний воздух тяжелый храп.
У Наполеона мурашки прошли по телу.
– Вот он, конец бесславный…
Сгрудилась, окружила императора свита.
Каждый последний момент считает.
Худо пришлось бы французам, да только тут, заслышав пальбу и крики, вдруг на помощь своим явились кирасирские эскадроны. Отогнали они казаков.
Долго не мог Наполеон позабыть об опасной встрече. Белость долго держалась в лице. Наконец успокоился, вызвал походного лекаря. Приказал он военному эскулапу немедля же изготовить смертельный яд. Не хотел император живым попадаться в плен. Стал носить в пузырьке отраву.
Стали теперь более осторожными офицеры и генералы.
Но больше всех неудачу этого дня переживали русские казаки.
– Упустили… Эхма, упустили!.. И чего кричали «ура»?.. И как оно только вырвалось!
Как-то еще во время Бородинской битвы какой-то полковник, бывший в кутузовской свите, потянулся к фляге и выпил глоток, второй. Заметил Кутузов, и ему захотелось.
– Э-эй, голубчик, подай-ка сюда водицу.
Растерялся полковник. Во фляге была не водица, а чистый спирт. Не нашелся полковник, как же ему ответить, отдал покорно флягу.
Поднес Кутузов флягу к губам, сделал глоток и чуть-чуть не задохнулся.
– Ух ты! – с трудом переводит дух. – Водичка какая злая.
– Так точно! – гаркнул полковник. – Пьем и терпим, ваша светлость.
Хотел фельдмаршал разгневаться на офицера. Однако полковник так ловко ответил, что вдруг остыл, рассмеялся Кутузов. Вернул он владельцу флягу и только пальцем ему погрозил.
Узнали другие офицеры, что Кутузов простил полковника. А у многих во флягах вместо воды было вино или спирт. Осмелели.
Заметил это Кутузов.
И вот снова такой же случай. Теперь уже у Малого Ярославца.
Смотрит Кутузов на поле боя. Рядом крутится свита. И снова полковник, не тот, а другой, потянулся к армейской фляге. И снова Кутузов:
