Книга Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надел Наполеон любимый парадный наряд – мундир егерей гвардейских. Синий сюртук, белый жилет. В блеске, как хром, лосины.
Ожидает император послов. Важно, как победителю и подобает, взад-вперед по Поклонной ходит. Перчатки то снимет, то снова наденет. Платком проведет по лбу, сунет в карман, снова достанет. Шутка ли сказать – ключи от Москвы… Кому выпадало такое!
Проходит и час, и второй, и больше. Солнце уже не парит. В тучи ушел небосклон. В ногах и спине усталость. Император нахмурил брови:
– Что я – мальчишка? Сколько же можно ждать?!
Вдруг скачут офицеры, что были в Москве, в разведке.
– Ваше величество, жителей нет в Москве. За войском ушли горожане.
Сдвинул Наполеон треугольную шляпу:
– Что?!
– Город пуст.
– А ключи?!
Развели офицеры руками.
– Проклятье! – ругнулся Наполеон. Бросил в морду коню перчатки.
Думали французы: в Москве всему делу конец. Ошиблись. Настоящая война только теперь начиналась.
Отступив из Москвы, Кутузов повел русскую армию по Рязанской дороге.
Тут же, не дав войскам остановки, вслед за русскими бросился маршал Мюрат.
Понял Наполеон, что Кутузов оставил Москву неспроста. Отдал ее как приманку. В сохранности русская армия.
– Хитрая лиса… Русская бестия! – ругается Наполеон. – Догнать, разгромить, уничтожить!.. – дает он строжайший приказ Мюрату.
Идет Мюрат по пятам Кутузова. Идет день, идет два… Взбивает пыль на Рязанской дороге. Остановится на ночь. Под самым носом полыхают русских биваков костры. Тут она – армия.
Проснутся французы утром – нет русской армии. И снова поход, снова вдогон. Ночью опять костры. Дымятся и слева и справа. Кажется, протяни только руку – и схватишь за горло русских солдат.
А утром опять никакого войска. Лишь головешки в кострах стреляют.
Несколько дней шел Мюрат по Рязанской дороге. Исчезла куда-то русская армия.
И правда исчезла. Отойдя от Москвы неполных два перехода, Кутузов неожиданно повернул всю свою армию резко на юг и проселочными дорогами, заметая следы, повел ее на Тульскую; передохнул и тронулся дальше, к старой Калужской дороге.
Догоняет Мюрат Кутузова по Рязанской дороге, а в это время русские совсем в другой стороне, обошли полукругом Москву, стоят на Калужской.
Идет Мюрат за ночными огнями. Не может понять, что это военная хитрость. Не армия жжет костры, а всего-навсего два казачьих полка, специально для этого здесь оставленных.
Стараются казаки. Разложат костры. Много костров. И дальше спешат. К новой ночи дрова припасают.
Не скоро раскрылась хитрость Кутузова. Вернулся Мюрат к Наполеону ни с чем.
В страшном гневе император французский. Забыв свой высокий императорский сан, как последний солдат ругается.
– Куль овсяный!.. Мозги лошадиные!.. – кричит на Мюрата. – Хитрая лиса… Русская бестия! – посылает проклятья Кутузову.
Едет маркиз Лористон к Кутузову. Сопровождает его в штаб-квартиру главнокомандующего поручик Орлов. Едет Орлов, говорит о погоде. Так наказал Кутузов. Ни о чем другом, только как о погоде. Это на всякий случай, чтобы офицер случайно секретов каких не выболтал.
Смотрит Лористон на округу:
– Удачные места под Тарутином.
– Погода сегодня хорошая, – отвечает Орлов.
– Говорят, у вас в войсках пополнение?
– Солнце словно бы летнее, а не осеннее, – опять о погоде Орлов.
Удивляется Лористон.
Приехал посол к Кутузову, передал привет от императора, завел разговор. Начал не сразу о мире. А с жалоб на то, что война эта какая-то странная. Нет бы, сражались армии, а то ведь крестьяне вступают в бой. Ведут же бои без правил.
– Простите, но это же лесные разбойники, – говорит Лористон.
«Эге, – думает про себя Кутузов, – молодцы мужички. Видать, хорошо насолили французам». А вслух:
– Ваша правда, генерал, – и вздыхает. – Да, распустились совсем крестьяне. Эка беда… Только ведь я крестьянами не командую.
– Зато казаки – люди военные, – продолжает о своем Лористон. – Но и они правил признавать не хотят.
«Молодцы казаки, – думает про себя Кутузов. – Сбивайте с француза спесь. Шкуру с него сдирайте».
А вслух:
– Ох уж эти мне казаки, казаки… Я и сам не рад, что они при армии. В степях родились, деликатности не обучены.
Начинает Лористон бранить ополченцев. Мол, больно лютуют.
– Так это не войско, – отвечает Кутузов. – Сегодня они в строю, завтра опять разошлись по селам. Какой с ополченцев спрос!..
А сам про себя: «Молодцы ополченцы».
Ясна Лористону бесплодность его речей, стал говорить о мире.
Посмотрел Кутузов на Лористона:
– Я хоть сию секунду.
Обрадовался Наполеонов посыльный:
– Вот и наш император желает.
Развел Кутузов руками:
– Только я ведь всего солдат. Хожу под царем и Богом.
– Но ваше слово… Ваш сан главнокомандующего…
– Я хоть сегодня, – опять повторил Кутузов. (А сам состроил в кармане фиг.)
Уехал ни с чем посыльный. Провожает его Орлов, опять говорит о погоде.
Трясется Лористон в седле. Вид унылый, насупился. Рассмеялся Орлов:
– Ба, да оно ведь и вправду, видать, погода сегодня для нас хорошая!
После посещения Лористона понял Кутузов: плохи дела у французов. Дал под селом Тарутином бой.
Опять загремели пушки. Скрестились штыки и сабли. Сила на силу опять пошла.
Проиграли французы бой. 36 пушек досталось русским.
После сражения Кутузов занялся хозяйственными делами. Сюда, под Тарутино, провиант подвозят. Меняют солдатам одежду. Лошадьми пополняют конницу. Отдыхают солдаты. Набираются сил..
Москва! Наконец свершилось – древняя столица у ног императора. Одна из многих. Русские, как и другие, вскоре запросят мира. И тогда…
Прежде – дела неотложные. Армия обтрепалась – надо ее одеть. Наступила осень – о теплой одежде надо подумать! С продовольствием плохо – надо пополнить запасы хлеба… Много разных дел французский император надеялся сделать. Вот приедут русские послы мира просить, и тогда…
Проходит три томительных долгих недели. Негодует Наполеон:
