Книга Корректировщики - Светлана Прокопчик

Он незаметно оделся и выскользнул из офиса. Пить за упокой души Скилдина его больше не тянуло.

* * *

04 апреля 2084 года, вторник

Селенград

С Олиной творческой работой по инфосетям была целая история. Оля сначала обрадовалась, что ей “настоящее” задание выдали, а потом задумалась.

Проект сопряженного с компьютером устройства. Оля подозревала, что вся система в целом — чей-то диплом, но точно не Моравлина. От нее требовалось сделать одну из плат. Схема есть, надо разработать физический эскиз для однослойной заливки и по этому эскизу отштамповать плату.

Оля просидела три дня за изучением “Стандартов”, потом загнала все исходные данные в САПР. Дохлый номер. Машина задала столько вопросов, причем смысл двух третей из них Оля просто не поняла, что ей стало жутковато. Позвонила Илье. Он размышлял очень недолго:

— Тащи проект.

Ему хватило одного взгляда, чтобы сделать вывод:

— Тут схема неправильная. Питание-то откуда берется?

Иосыч очень странно на нее посмотрел, когда она указала на ошибку. Но проект перерисовал. Оля заподозрила, что он специально выдал ей задание с недостающими данными, физик в прошлом году на летней сессии точно так же прикололся.

Второй раз беспокоить Илью не стала, попросила Димку Карпатова. Он взял проект домой на вечер, на следующий день принес эскиз. И угораздило же его передавать стиподиск с результатом на теормехе! Добровольская передачку перехватила. Отдавать отказалась наотрез. Димка сказал, что копии не сохранилось, и Оля не стала его просить сделать эскиз еще раз. К тому же она представила, как будет делать все остальное, и поняла, что это безнадежно. Опять позвонила Илье, как палочке-выручалочке. Он перечислил ей материалы для штамповки, Оля обещала принести дня через три.

Все необходимое обнаружилось среди мусора в лаборантской у физика. Интересно, что в инвентарном журнале не числилось. Наверное, предыдущий лаборант натаскал, сообразила Оля и без зазрения совести неучтенку присвоила.

— Где ты это раздобыла? — спросил Илья, явно не ожидавший от Оли такой прыти по части снабжения.

Они стояли на лестничной клетке под дверью его квартиры. Оля в новеньком плаще, он — в спортивном костюме и шлепанцах на босу ногу. Заходить внутрь Оля отказалась.

— В лаборантской.

— А там больше ничего не осталось?

— Осталось. Я не знала, сколько чего нужно, потому взяла примерно четверть из имеющегося.

Илья приподнял брови. Пояснил:

— Того, что ты принесла, на пару таких проектов, полных проектов, а не одной платочки, с лихвой хватит. Не жалко?

— А что я-то с этим барахлом делать буду?

— Тоже правильно. Держи.

Он протянул ей уже готовую плату, упакованную в защитную пленку. Оля осторожно ухватила за краешек, Илья не отпускал. Она потянула сильней, тогда он как-то чересчур решительно шагнул к ней. Оля попятилась, чувствуя, как обрывается сердце. Еще немного, и отступать ей станет некуда, в полуметре позади — стена.

Взгляд у него стал отчаянным. Оля прекрасно поняла, что сейчас произойдет. Понимание это произвело тот же эффект, какой производит взгляд удава на кролика: она прекратила внутреннее сопротивление неизбежному, хотя от паники шевелились волосы на затылке. Сделала последний шаг, прислонилась к стене. Стенка была оглушающе холодной.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Ни ноги, ни руки не слушались. Илья очень осторожно коснулся ладонью ее щеки, медлил, глядя в глаза. Оля перестала дышать.

Снизу послышался шорох, будто кто-то поднимался по лестнице. Илья вздрогнул, диковатый его взгляд на миг оторвался от Олиного лица, скользнул по стене, тут же вернулся. Глаза у Ильи были блестящими и безумными.

— Нам лучше зайти в квартиру, — сказал он негромко.

И тут паника взяла верх. Оля быстро шагнула в сторону, начала оправдываться, что у нее совершенно нет времени, она вообще торопится, и как-нибудь в следующий раз… Илья выслушал всю ту ересь, которую Оля несла, с непроницаемым лицом, потом выдохнул обреченно:

— Ладно, иди.

Оля метнулась к лифту, не чуя под собой ног. И плохо помнила, как добралась до общежития. У подъезда села на резную скамеечку, глядя перед собой расширенными глазами.

И тут ей стало смешно. Она давилась от смеха, запрещая себе расхохотаться открыто — вдруг соседи увидят, что она сидит тут и хохочет сама с собой! Истерика не прекращалась, пока не потекли слезы. Оля вытирала их, фыркала, и никак не могла стереть с лица идиотскую улыбку.

* * *

14 апреля 2084 года, пятница

Селенград

Илья поглядывал на часы, боясь опоздать в стратопорт. Сегодня прилетали родители, на юбилей Иосыча и сына навестить. Вот Ирка-то обрадовалась, думал Илья. На целых десять дней без присмотра осталась! Ему самому перспектива такой радужной не казалась. Конечно, он скучал по родителям, но не до такой степени, чтоб отвлекаться накануне диплома.

Главной темой обсуждения на плановом собрании отделения была порядком надоевшая Рита Орлова. Ошейник у нее вышел из строя еще зимой, но до последнего времени она не порывалась пакостить. Решали, что с ней делать. Она стала старше и осторожней, Котлякову больше не доверяла, и взять ее голыми руками, как в прошлый раз, не получится. Не решили ничего. Она пока бездействовала, а если что, у Котлякова хватит сил ее приглушить. Хотя бы временно. А там и остальные подтянутся.

Обсуждали лениво, исключительно для проформы. Причина всеобщего расслабления была понятна: в Селенград пришла весна. Снег таять начал. И через три дня у Иосыча — полтинник. По этому случаю Савельев даже арендовал зал в “Трех соснах”, а со всего Союза уже съезжались старые друзья.

— У меня еще один вопрос, — сказал Иосыч. — Не нашего профиля.

Вытащил из внутреннего кармана что-то плоское, отправил Илье по полированной поверхности стола.

— Я хотел бы спросить у Моравлина: он знает, что это такое?

Илья еще раньше заподозрил, что Иосыч выдал Оле это несусветное задание с дальним умыслом. Она физически не могла с ним справиться, сама-то, может, этого и не понимала, но Иосыч должен был знать. Выходит, Иосыч решил разобраться в личной жизни Ильи. На кой, спрашивается?

— Ну, знаю.

Иосыч нехорошо осклабился:

— Я думал, отпираться станет. Надо же. Глянул я тут на его курсовой и даже рот раскрыл. Подумал — самый большой волк в лесу сдох, Господь услышал наши молитвы! Моравлин документы оформлять научился! Целый праздник! А потом смотрю — а я ж знаю, кто так верстает. Уж больно манера специфическая. И тут мне Оля Пацанчик приносит плату, я гляжу — батюшки, и эту руку я знаю! Илья, — он подался вперед, — у вас что, семейный подряд?