Книга Запутанная игра - Ева Эшвуд

и Мэлис высвобождает пальцы. Затем поднимает меня и ставит на ноги, и мне удается не упасть, хотя ноги подкашиваются, а колени словно сделаны из желе.

– Пошла, – говорит он, кивнув подбородком в сторону брата.

Я медленно прохожу через комнату к тому месту, где на диване сидит Рэнсом. Он улыбается мне, и это так контрастирует с мрачной манерой Мэлиса дразнить меня. Рэнсом протягивает руку, и я беру ее, позволяя ему усадить меня к себе на колени, а затем оседлываю его.

Мы стягиваем с него штаны до конца, и его член оказывается на свободе, твердый и толстый. Он скользит по моей киске, когда мы двигаем бедрами, и я тихо всхлипываю. Тело пульсирует от желания.

Все еще нервничаю по поводу первого раза, и хотя Рэнсом не такой большой, как Мэлис, его член все равно чертовски огромен… и ему придется как-то поместиться во мне.

– Эй. – Рэнсом кладет руку мне на затылок, от него исходит тепло и уверенность. – Посмотри на меня.

Я нахожу его глаза и вглядываюсь в их океанскую синеву. Его губы изгибаются в улыбке, и он притягивает меня для мягкого поцелуя.

Я поддаюсь ему, тая в его объятиях, ведь это так знакомо. Если он пытался заставить меня расслабиться, то это сработало, и какая-то часть тревоги по поводу потери девственности отошла на второй план, заглушенная подсознательным ощущением того, как сильно я этого хочу.

Поцелуй прерывается, и я снова тяжело дышу, а глаза Рэнсома темнеют. Он кладет руку мне на затылок, проводя пальцами по тонким волосам.

– Ты что-нибудь принимаешь? – спрашивает он.

Я понимаю, что он имеет в виду, и киваю.

– У меня гормональный имплантат.

Я вставила его, как только у меня начались первые месячные, еще когда жила с мамой, и с тех пор меняю каждые три года. После того, как меня чуть не изнасиловали в ее доме, я не хотела рисковать.

На губах Рэнсома появляется обворожительная улыбка.

– Хорошо. Потому что я хочу трахнуть тебя по-настоящему. Без защиты. Я чист.

Сердце замирает, и я киваю. Упираясь коленями в диван, я немного приподнимаюсь, и Рэнсом находит головкой члена мое скользкое отверстие.

– Сделай глубокий вдох, – шепчет он, и я делаю. Он удовлетворенно кивает, его большой палец нежно поглаживает мою шею сзади. – Хорошо. Еще разок.

Я вдыхаю, а потом тихо выдыхаю, когда чувствую, как он начинает входить в меня. Это как тогда, когда мы лежали в его постели, и он дразнил меня лишь головкой члена. Тогда я отчаянно хотела, чтобы он вошел в меня полностью, но теперь, когда он это делает, мне интересно, как у него вообще получится.

Я чувствую, что член намного больше, чем выглядел. То, как он растягивает меня, вызывает обжигающее чувство и причиняет боль. Дюйм за дюймом Рэнсом прокладывает себе путь внутрь, пока не встречает решительное сопротивление, которое останавливает его. Лицо Рэнсома напряжено, он выдыхает приглушенное проклятие. Но он по-прежнему нежен, дает мне возможность перевести дыхание и привыкнуть к ощущению его частично пронзающего меня члена.

Затем он ловит мой взгляд, и я ясно вижу голод на его лице.

– Ты готова? – бормочет он таким тихим голосом, что я знаю, он предназначен только мне.

Я киваю, даже не успев хорошенько подумать, и бедра Рэнсома поднимаются вверх. Он входит в меня до конца, преодолевая сопротивление плевы и полностью погружаясь внутрь.

Я вскрикиваю, поскольку это и правда немного больно, но на самом деле я чувствую себя… потрясающе. Его член – горячая, пульсирующая линия внутри меня, и я ощущаю, как металл пирсинга упирается в мои внутренние стенки, настойчиво потираясь, когда он двигается.

Поначалу темп ровный, но после Рэнсом не сдерживается. Похоже, он компенсирует все то ожидание, которое ему пришлось пережить, врываясь в меня снова и снова, заставляя мое тело привыкнуть к ощущению. Одна его рука все еще на моем затылке, а другая сжимает бедро, помогая направлять мои движения, когда наши тела синхронизируются.

У меня уже кружится голова, и я держусь за Рэнсома, чтобы не упасть. Я не была готова к тому, что почувствую. Никогда и не помышляла, что потеря девственности будет для меня таким потрясающим событием.

Но это так.

Трение невероятное, горячее, и его невозможно игнорировать, и каждый раз, когда Рэнсом двигается внутри меня, по моему телу прокатывается каскад наслаждения, посылая искры по венам и заставляя меня стонать.

– Проклятье, – ругается он. Его пальцы впиваются в мои бедра, он снова и снова прижимает меня к себе. – Черт, я знал, что так и будет. Ты такая чертовски тугая. Так хорошо принимаешь меня, ангел.

– Как она ощущается? – спрашивает Виктор.

– Невероятно, – задыхаясь, стонет Рэнсом. – Охрененно. Горячая, скользкая и такая влажная, что вся течет. Стискивает член так, как будто отпускать не хочет.

Я издаю томный стон, слушая, как он описывает меня своим братьям. Хотя у меня не сложилось впечатления, что Рэнсом поимел столько же женщин, сколько Мэлис, я уверена, что у него было множество подружек на ночь. И все же, когда он трахает меня, это звучит как какое-то откровение. Словно я – нечто особенное, нечто новое для него.

– Что чувствуешь ты, солнышко? – спрашивает Мэлис, снова привлекая мое внимание к себе.

Когда я оглядываюсь через плечо, он наклоняется вперед на стуле, рассматривая нас. Его член все еще твердый, но он даже не трогает себя, просто пристально наблюдает за нами.

Мне требуется долгое время, чтобы обрести дар речи, и я использую это время, чтобы разобраться в своих чувствах и ответить на его вопрос. Боль от первого сильного толчка Рэнсома проходит, и на ее место приходит что-то другое. Его член упирается в мои чувствительные внутренние стенки, а пирсинг усиливает трение. Каждый раз, когда он снова погружается в меня по самые яйца, я испытываю такой сильный прилив ощущений, что у меня почти перехватывает дыхание.

Я много раз мастурбировала, прежде чем заснуть, или когда лежала в ванной, и мне всегда удавалось достаточно легко кончить, когда я этого хотела, но это было просто ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас. Ничто не сравнится с ощущением, когда Рэнсом насаживает меня на свой член, с тем, как растягивается мое влагалище, когда он скользит внутрь.

Мэлис смеется, когда я долго не отвечаю.

– Похоже, ты вытрахал все слова из ее головы, – отмечает он. – Я знал, что в глубине души она маленькая шлюшка. Вся эта притворная хрень с хорошей девочкой была просто уловкой.

Я качаю головой, потому