Книга Воронья стража - Владимир Свержин

– Похоже, отходит! – прокомментировал Лис. – Не будем ему мешать. Все-таки ж не каждый день высочеству-то приходится ласты склеивать! – Он в скорбном молчании вывел моего “исповедника” из покоев, причитая: – Ой, шо будет, шо будет! На кого ж ты нас покинул и где ж мы тебя теперь будем искать!

Расчувствовавшийся маркиз, уже полностью вошедший в роль, продиктованную взятым напрокат одеянием, с грустью выдавливал из себя слова утешения, но тут, без объявления антракта, на импровизированную сцену выскочил Франсуа дю Плесси, размахивая обнаженной шпагой.

– Шевалье! В городе измена! – завопил он, демонстрируя недюжинный талант притворщика, вполне унаследованный его великим сыном. – Каналья тюремщик, прельстившись богатой взяткой, отпустил маркиза де Агиляре. Тот бежал, переодевшись священником.

Тут взгляд растревоженного лейтенанта, точно случайно, упал на скорбную фигуру, маячившую около Лиса. Он уставился на святого отца так, будто лишь сейчас заметил его.

– А это кто? – Кончик шпаги опального аристократа ловко подцепил край нахлобученного капюшона, открывая взору раскрасневшееся от напряжения лицо испанца. – О-ла-ла!

При этих словах бесстрашный дон Хуан рванулся вперед, точно выброшенный с места пружиной. Мгновение – и он бы, сбив с ног Франсуа, ринулся вниз по лестнице, нещадно топоча свежевымытые “настоящей мегерой” полы. Но не тут-то было! Предусмотрительно выставленная вперед Лисовская нога четко и недвусмысленно положила конец испанской авантюре. Над головой поверженного гранда блеснул клинок, и он, должно быть, уже готов был распрощаться с жизнью, когда услышал жесткий командный окрик Лиса:

– Шпагу в ножны, Франсуа! Не так быстро!

– Какого черта! – возмутился дю Плесси, картинно пытаясь добить несостоявшегося воздыхателя Олуэн. – Он же бежал из плена! Следовательно, первым нарушил благородные правила воины!

– Не суетись! – резко выдохнул Лис, отбивая в сторону шпагу сотоварища. – Принц умирает! Если Господь лично не займется его спасением, то еще пара часов, и мы будем предоставлены сами себе! И ты, и Маноэль, и я – французы. Что тебе за резон погибать за этих вонючих торгашей? Они же сами хотели отрыть ворота испанцам! Так шо пусть теперь отгребают по всем своим каналам в полный рост!

– Что ты предлагаешь? – Несколько охлажденный словами д'Орбиньяка хранитель городских стен опустил шпагу. – Впустить испанцев?

– С ними надо вступить в переговоры. А наш усатый “падре”, – Лис насмешливо кивнул на испанца, распростертого посреди коридора с рукой, заломленной за спину, – хочется верить, готов нам помочь. Мы уходим во Францию, а господин бургомистр хай себе целует этих кабальеров, куда дотянется!

– А королева? Что будет с ней?!

– Франсуа, ты же француз! Не веришь – послушай, как звучит твое имя! Какого рожна тебе сдалась английская королева? Тем более что ее и там, дома, уже с бочки спихнули. Высочеству с ней возиться было не в напряг, но нам-то этот геморрой на хрена обвалился! Мы здесь “большой политик” делать собрались? Или бестолковки свои из петли вынимать? Впрочем, нет. Бестолковками они станут, как раз если мы их из петли не достанем! – В голосе Сергея весьма явственно звучала та смесь страха перед будущим с инстинктом выживания, который обычно принято называть здравым смыслом.

– Шевалье, вы что же, предлагаете мне выдать королеву испанцам? – почти непритворно возмутился дю Плесси.

– Лейтенат! Шо ты морозишь! Год назад за такой подвиг мадам Като сделала бы тебя пэром Франции! Но ежели вдруг шо-то смущает, я сам отдам генералу эту чертову куклу! Э-эй, гранд! Ты меня слышишь? – с сарказмом в голосе поинтересовался Лис, отпуская взятую на болевой прием руку де Агиляре. – Парламентером пойдешь?

– Я буду просить генерала де Сантандера сохранить вам жизнь, – с мучительной гримасой массируя вывернутое из сустава плечо, проговорил дон Хуан.

– Не-е, роднуля! Эти песни ты будешь петь своей Лауре! Жизнь в плену у испанцев – это чуть хуже, чем смерть во Франции! Так шо объясни своему другану, шо ежели он дает тритию нашего свободного возвращения на родину, то вот этот месье отворит вам потихоньку калитку как-нибудь с утра пораньше, чтобы не беспокоить честных граждан. Откроешь? – Лис посмотрел на молчавшего сообщника. Тот угрюмо не проронил ни слова. – Откроет! – заверил адъютант умирающего принца. – А я с шевалье де Батцем передам ему королеву. А шоб у твоего генерала не было сомнений, так сказать, в серьезности наших намерений, погодь-ка… – Лис повернулся и вновь отправился к “одру умирающего”. – Франсуа, постереги преподобного, шоб ему не пришла в голову светлая мысль резвой рысью совершить отсюда паломничество!

Запечатанный моею личной печатью пакет с изделием дядюшки Филадельфа уже дожидался минуты перекочевать из рук в руки.

– Смотри, гранд, и запоминай! – помахивая перед носом де Агиляре драгоценным пергаментом, для верности перейдя на испанский, вещал Лис. – Этому документу нет цены! Ежели он вдруг попадет в руки испанского короля, то шо будет с Англией, одному Богу известно! А тебя Филипп тут же сделает командором чего-нибудь блестящего и зашлет губернатором, скажем, в Барселону. Это, так сказать, за моральные издержки! Если хочешь, при вашем дворе можешь заливать, шо не в плен тебя захомутали, а ты сам внедрился, шоб этот вот пакет раздобыть. Вникаешь, какое дело?! Так шо прикинь, как оно тебе лучше – нырнуть в канал со вспоротым брюхом или же отправиться к своим и получить молочные реки в кисельных берегах на блюдечке с голубой каемочкой?!

– Я согласен! – быстро оценивая “за” и “против” обоих вариантов, проговорил дон Хуан.

– Вот и аюшки! – улыбнулся Лис. – Токо ж ты не забудь передать генералу, шо ежели он решит повеселить нас каким-нибудь сюрпризом, я его, к хренячьей матери, обрадую таким фейерверком, шо бардак, который мы устроили у него в лагере, будет считаться рождественской шалостью раздухарившихся детишек! Сценарий таков: Франсуа открывает ворота и тихонько валит отсюда со своим бундесвером[70]. Когда оказывается в безопасном месте – подаст сигнал, и испанцы входят в город. Затем ухожу я с Мано и нашими людьми и, соединившись с маркизом дю Плесси, отдаю вам Елизавету Тюдор. И шоб без глупостей! Иначе вместо Маольсдамме с его складами и английской королевы вам достанется августейший труп и груда развалин! Это я тебе обещаю.

– Я сделаю все, что могу! – гордо заявил дон Хуан, уже входя в образ знатного переговорщика.

– Не обмани моих надежд, преподобный! – Лис положил ладонь на рукоять пистоля. – Иначе у меня к тебе личный счет образуется! А никто из живых не может похвастать, шо я добросердечный кредитор! Франсуа, – он повернулся к нахмуренному дю Плесси, наблюдавшему эту сцену с нескрываемым раздражением. – Проводи нашего гостя через минную галерею. Небось соскучился по своим, падре?

Дю Плесси молча кивнул, давая знак невольному участнику заговора следовать за ним.

– Если де Сантандер ответит согласием, – уже вслед спускавшемуся по лестнице испанцу бросил Лис, – пусть прикажет дать тройной аркебузный залп завтра в полдень.