Книга Веспасиан. Павший орел Рима - Роберт Фаббри

— Неправда, генерал! Нарцисс говорит от собственного лица, правда, из императорской тени. Более того, он и есть его тень. Он использует Клавдия для того, чтобы творить свои дела, которые он не может делать открыто. И он ревностно оберегает его, лишь бы сохранить в своих руках власть. Но, поскольку наш император — наивный подкаблучник, он не видит — или отказывается видеть — угрозу, которая исходит от тех, кто находится к нему ближе всего.

— Императрица?

— Она самая.

— Но ведь без него она ничто.

— Неправда. Она мать его сына.

— Но ведь он слишком мал, чтобы править без регента. Рим же не примет в качестве регента женщину.

— Согласен, зато Рим примет в качестве регентов мужчину и женщину, мать юного императора и её брата.

Похоже, до Плавтия дошло.

— Эта женщина как мать истинного Цезаря и этот мужчина как покоритель Камулодуна и основатель новой провинции, Британии. Будучи братом и сестрой, они не могут стать родоначальниками новой династии и потому не представляют угрозы для дома Юлиев-Клавдиев. Скорее они его хранители. Прекрасно, пока что-то не произойдёт с ребёнком. Но на тот момент позиции регентов будут крепки, и преторианская гвардия продолжит их поддерживать.

— Именно. Мы же отлично знаем, на какие мерзости способно императорское семейство. Сестра Клавдия Ливилла уже травила своего сына Тиберия Гемелла, когда её заморила голодом Антония, её родная мать. Уж если кто и должен понимать это лучше всех, так это Клавдий. Но этот болван не желает слушать.

— В таком случае нужно заставить его увидеть.

Плавтий хлопнул себя ладонью по лбу и закрыл глаза.

— Теперь мне всё понятно. Этот ублюдок Нарцисс перехитрил меня — сделал так, чтобы я дал Корвину возможность ослушаться императора. Согласно его замыслу, я должен был разоблачить заговор и доложить о нём Клавдию вместе с доказательствами того, что его шурин и супруга строят против него козни. Ты правильно поступил, ничего не сказав мне прежде, чем Корвин вступит в схватку с врагом. Иначе я бы его остановил и тем самым предотвратил бы предательство.

— Нет, иначе он бы тебя убил. Более того, я уверен, ты давно бы уже был на том свете. Просто Гета не успел, так как ранили его самого.

— Гета!

— Да. Думаю, ему было поручено тебя убить, но так, чтобы это не вызвало подозрений.

— Например, вопреки всем правилам, на моих глазах бросить кавалерию в гущу отступающего врага?

— Ну, это уже крайний случай. Эта авантюра едва не стоила жизни ему самому.

— Скажем так: ему не повезло. После вчерашней истории с Гетой я подозвал к себе того декуриона. У меня не укладывалось в голове, как такой опытный командир, как Гета, мог допустить подобную глупую ошибку, «потеряв голову», как он сам выразился. Так вот, декурион сказал мне, что Гета не вёл за собой отряд, а скакал в самом его центре, где ему ничто не угрожало, что, согласись, довольно странно. Вспомнив это, я задумался о том, как всё это произошло. Как ты помнишь, я скакал к тебе вверх по склону. Мне оставалось всего пара сотен шагов, как Гета внезапно бросил своих кавалеристов и кинул их в самую гущу разъярённых отступающих бриттов, прекрасно зная, что я непременно попытаюсь их спасти, поскольку кавалерия у меня на вес золота. Что я и делаю, прихватив с собой тебя и твоих ребят. Да, я легко мог погибнуть, и никто бы ничего не заподозрил. Я был так зол, что остановить меня было невозможно. Как и рассчитывал этот мерзавец, мы пробились к его всадникам, но, к сожалению, ему самому не повезло. Вражеское копьё выбило его из седла, и его затоптали копытами. Поделом мерзавцу! Из-за него я лишился сорока моих бравых кавалеристов.

— Теперь всё понятно.

— Ещё как понятно, разрази меня гром! Я разберусь с этим ублюдком, пусть только выкарабкается. Но почему ты не сказал мне, что они собирались меня убить?

— Потому что в этом случае Нарцисс убил бы меня.

Плавтий печально улыбнулся.

— Если мы сейчас не остановим Корвина, Нарцисс убьёт нас обоих. Как остановить мятежный легион, не ввязываясь в схватку с врагом, чтобы не загубить всё вторжение?

— Нарцисс уже об этом подумал. Я мог бы сделать это силами кавалерии Луция Пета и моего брата.

Плавтий вопросительно посмотрел на Веспасиана.

— Ну, хорошо, — сказал он, помолчав. — Мне остаётся лишь верить тебе, поскольку, похоже, ты хорошо понимаешь, что у Нарцисса на уме. Бери, что тебе нужно, и поторопись. Я буду рядом. Сегодня во второй половине дня, во время отлива, я постараюсь перебросить на другой берег два легиона. Поскольку Корвин начал поход на север, я вынужден закончить то, что этот вероломный гадёныш начал. Ибо если этого не сделать, бритты расценят это как проявление слабости. Вполне может статься, что на долю Клавдия не останется никаких сражений.

— Возможно, генерал, это не так уж и плохо. Главное, чтобы он первым вошёл в Камулодун.

— Согласен, — сказал Плавтий и снова задумался. — Клавдий получит то, что ему нужно, не выставляя напоказ свою полную беспомощность как командующего.

— Интересно, Нарцисс уже подумал об этом?

— Этот хитрый грек? Хороший вопрос.

* * *

— У меня приказ никого не пускать на тот берег, — стоял на своём центурион Девятого Испанского легиона, которому было поручено охранять южный берег Тамезиса. Чтобы придать вес своим словам, он браво отсалютовал и гордо расправил плечи.

Веспасиан низко наклонился, сидя в седле, и его лицо оказалось вровень с лицом центуриона.

— Ничуть не сомневаюсь, центурион, но у меня есть приказ на него переправиться. Причём исходит этот приказ от самого Авла Плавтия. В то время как ты получил свой от легата Корвина. Скажи мне, кто из них двоих главнее?

Центурион сделал каменное лицо.

— Генерал, господин, но Корвин сказал мне, что Плавтий погиб и теперь главнокомандующий он сам. Никто не может переправиться на тот берег до прибытия легата Геты.

— Он так и сказал? Уверяю тебя, центурион, Плавтий жив. Более того, он лично казнит тебя, как только будет здесь примерно через три часа. Особенно, если застанет нас сейчас, пока мы будем спорить по поводу того, кто командует его армией. — Веспасиан большим пальцем указал себе за спину. — Более того, здесь есть легат, префект кавалерии и три сотни солдат, которые подтвердят, что ты чинил мне препятствия, не давая возможности выполнить генеральский приказ.

— Плюс простой римский гражданин, — добавил Магн.

— Верно. Плюс простой римский гражданин.

Сабин шагнул вперёд.

— Центурион Квинтиллий, если не ошибаюсь?

— Да, легат, рад снова видеть тебя, легат! — гаркнул Квинтиллий, вытягиваясь в струнку.

— А я тебя, центурион. Не хотелось бы, чтобы эта наша встреча стала последней.