Книга Четыре королевы - Нэнси Голдстоун

…был дух, твердивший, что он враждой и завистью убит, его безвинно с телом разлучившей, Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит, пока жива, с молитвами своими,

не то похуже стадо ей грозит[119].

Марии не нужна была свекровь, сующая свой нос во французскую политику. По ее настоянию Филипп, уязвленный привязанностью матери к Эдуарду, решил помочь дяде Карлу.

Карл же, увидев возможность образования союза между Германией и Англией против него, поспешил сделать Рудольфу контрпредложение, основанное на совсем других матримониальных планах. Если Карл останется графом Прованским, он готов устроить брак своего внука Карла Мартелла (первенца старшего сына, тоже Карла, принца Салернского: в этой семье не хватало воображения, когда давали имена мальчикам) с одной из дочерей Рудольфа, Клеменцией. Карлу Мартеллу и Клеменции достанется королевство Арелат, как только они достигнут совершеннолетия (Карлу Мартеллу было тогда всего семь), однако Прованс в его пределы не войдет [120].

Реакция Маргариты отражается в целом потоке писем, адресованных Эдуарду, с просьбами оказать влияние на Филиппа, чтобы тот поддержал интересы матери, а не дяди. К мольбам Маргариты присоединилась Элеонора. Вот что она писала в 1279 году:

«Узнай же у мой милый сын, что, по нашим сведениям, готовится брак между сыном короля Сицилии и дочерью короля Германии; и если союз этот будет заключен, может быть попрано наше право на четвертую часть Прованса, а это причинит великий ущерб как нам, так и тебе. Посему молим и требуем, чтобы ты написал упомянутому королю и указал, что Прованс он держит от империи, и его достоинство предполагает, что он поступит согласно с нашим правом, примет его к сведению и исполнит. Об этом мы особо напоминаем тебе и настаиваем, и да хранит тебя Господь!»

Но Маргарита не ограничилась перепиской. Осенью 1281 года, в почтенном возрасте шестидесяти лет, она организовала альянс дворянства, находящегося в оппозиции к Карлу, и созвала людей на встречу в Труа, примерно в сотне миль к юго-востоку от Парижа. На собрание прибыл герцог Бургундский, дядя Маргариты Филипп Савойский, архиепископ Лионский и другие. Сама Маргарита приехала в Труа верхом и участвовала в обсуждении. Заговорщики постановили, что браку Карла Мартелла и Клеменции следует противодействовать силой. Было известно, что король Сицилии намеревался направить флот в Марсель и вверх по Роне, чтобы закрепить Арль за своим внуком. Участники альянса Маргариты договорились встретиться снова в мае 1282 года в Лионе — на этот раз вместе с войсками.

Снова Маргарита обратилась к Англии. Она знала, что шансы на успех зависят от Эдуарда: если король Англии согласится обеспечить и возглавить поход против Карла, то у короля Сицилии появится достойный оппонент. Но Эдуарда в то время заботила военная операция в Уэльсе, и он опасался нарушить мир с Францией, поддержав инициативу Маргариты против воли ее сына Филиппа (и его жены Марии). Он отказал. К тому же Хартман, предполагаемый жених, в самый неподходящий момент внезапно умер. Все это охладило пыл соратников Маргариты. Обещанное войско так и не материализовалось. В 1282 году корабли Карла беспрепятственно поднялись по Роне.

Но недовольство, порожденное хищничеством Карла, не угасло, просто центр его сместился. Низвержение короля Сицилии довелось осуществить родственникам Маргариты — Педро и Констанции, королю и королеве Арагона.

Констанция была дочерью Манфреда. Она не простила Карлу смерть отца и всегда верила, что Сицилия по праву принадлежит ей. Муж был с нею согласен. В течение некоторого времени эта пара тайно готовила восстание против Карла на Сицилии через своего агента, хорошо знавшего условия и обстоятельства на острове. Педро и Констанция собрали большой флот и выжидали, пока сицилийцы возмутятся, что произошло 29 марта 1282 года — впоследствии этот инцидент получил название «сицилийской вечери». К октябрю Педро и Констанция завладели Сицилией. Во время решающей битвы, в июне 1284 года, старший сын Карла и Беатрис Карл Салернский, поддавшись порыву, атаковал повстанческие силы вопреки приказу отца прежде, чем Карл подоспел с подкреплениями из Прованса. Восставшие победили. Карл прибыл во главе флотилии на следующий день. Рассказывают, будто он, узнав о пленении сына, прорычал: «Кто теряет глупца, не теряет ничего. Почему он не умер за то, что ослушался нас?»

Восстание на Сицилии подействовало как катализатор: последовал еще ряд восстаний против Карла, и его империи настал конец. К Рождеству 1284 года Карл Анжуйский уже был в бегах, и здоровье изменяло ему. Он умер 7 января 1285 года в Фоджии и был похоронен в Неаполе. По этому поводу Салимбене писал:

И заметьте, что умер он в тот самый день, в который был коронован за много лет до того. Одна благочестивая женщина имела великие видения о его смерти…

«Мне чудилось, будто я нахожусь в обширном, очень красивом саду, где я увидела огромного ужасного дракона. Я ужаснулась, завидев его, и бросилась бежать, куда глаза глядят. Однако дракон быстро догонял меня, крича и человеческим голосом умоляя остановиться, потому что он хотел поговорить со мною. Когда я услышала человеческий голос, я остановилась, чтобы выслушать его. И, обернувшись, я сказала ему: „Кто ты, и что хочешь мне поведать?“ И он ответил: „Я — король Карл, который жил в этом прекрасном саду, но Педро Арагонский изгнал меня посредством некоего тела. Так выразился дракон во сне, имея ввиду жену Педро Арагонского, ради которой тот занял Сицилию и отнял ее у Карла“».

У нас нет сведений, оказывала ли Маргарита активную помощь Педро и Констанции в этом замысле. Но трудно поверить, чтобы королева-мать Франции не знала о нем. Арагонские планы насчет Сицилии ни для кого не были секретом. Еще в 1282 году Филипп III предупреждал дядю, что Педро и Констанция собирают флот против него. Что знал сын и все прочие, знала и Маргарита. В том, что этот замысел она одобряла, сомневаться не приходится. Однако было ли ее одобрение молчаливым или принимало более ощутимые формы, мы уже никогда не узнаем.