Книга Лениград - 43 - Влад Савин

Звонок телефона! Спасибо Рябому, который кое-что сделал с коммутационной коробкой на этаже. Теперь звонки из номера графини параллельно идут и на аппарат в нашем номере. Чем кому-то из нас караулить всех поднимающихся наверх, привлекая внимание к себе. Мы ведь шведы, нейтралы, озабоченные лишь гешефтом? И большие любители выпить, вдали от начальства. Может быть графиня и соскучилась по своему возлюбленному, но лучше перебдеть! Вчетвером вылетаем на площадку, и слышим сверху шаги, идут двое.

Я остаюсь у перил, цепляюсь за них, будто сильно подвыпивший, едва стою на ногах. Андрюха, Рябой и Финн прячутся в коридоре, их не видно. Идут двое в штатском, с характерно оттопыренными карманами пиджаков, это они неудачно, чтобы быстро оттуда ствол достать, не меньше секунды надо. А у меня нож в руке, обратным хватом, лезвие в рукав, со стороны не видать.

Один что-то все ж почуял, двинул руку к карману. Но дистанция всего три шага, они почти уже спустились, я резко разгибаю руку, и нож летит этому бдительному в живот, у этого приема название, на мой взгляд, неудачное, «бросок из-под юбки», но не одним женщинам рекомендую, если конечно натренировать хорошо, тут плюс, что кинуть нож так можно совершенно неожиданно, и из казалось бы совсем неподходящего положения. Нет еще бронежилетов, потому целюсь в корпус, не в горло — нож входит в тело почти по рукоять, а у меня в руке уже пистолет-«бесшумка», второй фриц лезет под пиджак, дурик, прыгал бы сверху, на несколько ступенек выше стоишь, входил бы в рукопашку, был бы у тебя шанс, мизерный совсем, против меня, все ж нас учили покруче чем в этом времени — и в голове у немца появляется дырочка чуть выше глаз. Я ж в корпус целился? Сзади меня Рябой, опускает ПСС.

Обшариваем карманы жмуров (тот, который с моим ножом, еще и от Андрюхи получил контроль). Все ж недооценил я немцев, были у них нормальные подмышечные кобуры, а в карманах кастеты лежали. Значит, фриц подумал, подозрительного «шведа» просто вырубить, на всякий случай, как возможного свидетеля? Пистолетики у них интересные, не люггеры, и не стандартные для вермахта вальтеры-38, и не «браунинг Лонг», про которых у Богомолова в книжке, а маузеры, не те конечно, что у комиссаров в Гражданскую были, а компактные, скрытого ношения. Себе в карман, вместе с ксивами — самое ценное из взятого, это жетоны СД. По их орднунгу, предъявивший такой жетон по умолчанию считается выполняющим специальное задание, и гестапо не имеет права его арестовывать, даже при явных признаках преступления — без согласования с начальством.

Пока мы с Андрюхой занимаемся приватизацией трофеев, возвращается Финн, беру у него ПНВ (иметь хрупкий прибор в кармане при рукопашке боязно). Даю отмашку на продолжение — во всем здании гаснет свет (Рябой постарался), и по всем этажам ползет густой едкий дым (обычная дымовуха, которую мы вытащили на лестницу, чтобы лучше распространялось). Что сейчас начнется в отеле, легко представить — но это проблемы исключительно постояльцев и персонала. А мы взлетаем этажом выше — поскольку третий фриц, оставшийся в номере графини, ну совершенно лишний на этом свете.

По идее, он должен ноги уносить — кому охота задохнуться в дыму или сгореть? Однако и нам надо быстрее, самодельные респираторы из марли и ваты долго не выдержат, а дым все больше. Если он сейчас не выскочит, придется самим вламываться, и вряд ли фриц обучен работать в темной комнате «на слух», а расположение номера мы изучили, побывав в таком же двумя этажами ниже, да и ПНВ, это такой бонус! Но графиня нужна живой, она свидетель для влюбленного генерала, который вряд ли после такого проникнется любовью к немцам. Дверь открывается, мелькает свет фонарика. И появляется третий гестаповец, таща за руку женщину. Хотя мог бы ее пристрелить, или оставить в номере — но видно, не получил приказа, и сам не сообразил, что с ней делать. Так и умер, не успев нас заметить. Дама визжит, ну это не страшно, по всему отелю крики слышны, но вот если она сейчас еще в обморок грохнется, придется тащить, килограмм шестьдесят!

— Тихо! — говорю ей, хватая сзади и зажимая рот — мы друзья, а те, кто к вам приходил, мертвы. Сейчас мы быстро спустимся на улицу и там вы встретите генерала. Если можете идти сами, то кивните.

Говорю по-английски. Как мне Ласло объяснил, тут в Будапеште на первом месте по популярности (и ожиданиям) британцы, на втором русские, и на последнем немцы. Может она нас за англичан и примет? Так с нас не убудет.

Она кивает. Быстро рассматриваю ее фигуру в обтягивающем платье — нет не ради «этого самого», просто у нетренированного человека после такого могут быть самые неадекватные поступки, а мне получить сзади по башке или чем-то острым в организм не хочется. Но негде ей спрятать хоть какое-то оружие, да и немцы наверняка позаботились — так что быстро на выход. Эвакуируемся из горящего здания (Рябой с Финном успевают еще прихватить наши вещи из номера, ну не все конечно, а специфическое наше, часть барахла можно и оставить)! Ну а когда полиция с пожарными во всем разберутся, и включат свет, и найдут дохлых немцев, мы будем уже далеко.

На нижнем этаже и в холле столпотворение. Смотрю на часы — от начала действия прошло всего шесть минут.

— Отпустите, я могу идти сама — говорит графиня — кто вы?

— Друзья — отвечаю — и сейчас мы уйдем. А вы скажете генералу, чтобы он был осторожным. Немцы хотели добраться до него, а вы не больше чем средство, которое после ликвидировали бы за ненадобностью. Удачи!

Ввинчиваемся в толпу, уже как бы порознь. Но высматриваем, не проявит ли кто-то интереса к графине, вдруг немцев еще кто-то на улице ждал? Вроде не должны, они же собирались вместе с генералом ехать, но все же? Но никто никаких активных действий не предпринял.

А после подъехала машина, и была сцена бросания на шею, после чего дама, генерал и оба его охранника оглядывались, рассматривая толпу погорельцев. Но мы уже исчезали по-английски, не попрощавшись. Поскольку по плану, акция против адмирала Харди была в эту же ночь. И возможно, второй четверке потребуется помощь.

Ну а после, выход Босса, на сцене сам Скорцени! Это ж мне придется против самого главного немецкого диверсанта играть? Хотя в нашей истории он непосредственно в драку не лез, сидел на площади в своем «оппель-адмирале», держал все под контролем. А Хорти-младшего выносили, завернутого в ковер — как было показано в хорошем советском фильме «Солдаты свободы».

То место действия мы изучили. У моста Елизаветы, восточный (Пештский) берег. Площадь с кольцом трамваев, вокруг плотная застройка, как в старом Петербурге, те же доходные дома с дворами-колодцами, узкие улочки, зелени нет. В круглой часовне — статуя императрицы Елизаветы, (жены императора Франца-Иосифа, которую убил революционер-анархист) — в нашем 2012 этот памятник стоял по другую сторону моста, у подножия горы Геллерт, на которой встанет другой памятник, советским воинам-освободителям. Гору мы тоже осматривали, любопытствующим «шведам» простительно, благо Ласло с нами и гидов-переводчиков послал, молодого парня по имени Пал, по нашему Павел, и с ним была девушка Мария (на венгерку не похожа, разве они светловолосые бывают?). Кто мы, эти двое не знали, хотя подозреваю, что принимали нас за англичан. У нас же была мысль на горе снайпера посадить, чтобы через Дунай стрелял, но по виду на месте отказались. И дистанция все же великовата, тут тяжелая «фузея» нужна для гарантии, и не факт что Скорцени на самой площади встанет, а не в переулке, отсюда не видном. Это место считалось основным — но на всякий случай, после посетили и пару других перспективных адресов.