Книга Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы - Фредерик Лейн

Система, потакающая или, наоборот, угрожающая корыстным интересам отдельных организованных групп в пределах общества, неизбежно погрязает в коррупции, если не руководима понятием об общем благе. На практике долговременная стабильность венецианской системы управления зависела от того внимания, какое ее правители уделяли и особым интересам, и общему благосостоянию любимого города.

Океанский вызов

Глава 19. Участие в Великих географических открытиях

1492 год, обычно служащий водоразделом между Средними веками и Новым временем, является и поворотным пунктом в истории мира. Путешествие Колумба символизирует начало новых отношений Западной Европы с остальным миром. Великие географические открытия повлияли на Венецию не так фатально, как принято считать, но ее центральное положение в прежней системе отношений между Востоком и Западом делало жизненно важными для ее будущего экономические успехи в ответ на океанскую экспансию Запада.

Кроме того, Венеция во многом сама создала предпосылки к тому, что ее традиционная роль в международной торговле оказалась подорванной. Многие видные исследователи были венецианцами, как и следовало ожидать, учитывая ведущее положение Венеции среди морских держав. Более того, роль Венеции как «мирового рынка» обеспечивала ей первенство в сборе и систематизации географических сведений. «Открытие» подразумевало не просто находку. Необходимо было связать новые сведения со старыми и оценить перемену. Много лет и веков до 1492 года венецианцы бороздили Средиземное море в поисках выгоды и той особой, точной информации, которая помогает получить прибыль, и они были лидерами в синтезе этих знаний.

Картографы

По мере того как путешественники и моряки постепенно создавали новую и более точную картину земного шара, их познания отражались на картах мира. Почти все «карты», изготовленные в средневековой Европе, были простыми схемами, на которые наносили важные с религиозной точки зрения места, например Райский сад, Рай земной или Святой город Иерусалим. Вскоре после того, как Марко Поло вернулся из Катая, как он называл Китай, и еще при его жизни, когда он рассказывал о своих путешествиях соотечественникам, благодаря совместным усилиям венецианского монаха, венецианского аристократа и генуэзского картографа появилась карта мира нового типа. Два венецианца были в первую очередь политиками; карты занимали их лишь во вторую очередь. Монах, Фра Паолино, написал короткий трактат по государственному управлению, длинную хронику и пособие по географии, в котором он доказывал, что словесные описания мира необходимо дополнить рисунками. В соответствии со своими взглядами он присовокупил к истории и географии карту мира, основанную главным образом на традиционных географических описаниях. На его картах можно видеть три континента, Европу, Азию и Африку, окруженные водой. Но даже в ранней версии на картах Фра Паолино нашлось место и новым сведениям, которые поступали от путешественников. Катай, неизвестный древним римлянам, помещался в северо-восточной части карты; Каспийское море на ней было показано как внутреннее море, а не залив северного океана, как раньше.

Венецианского аристократа, поддержавшего идеи Фра Паолино, звали Марино Сануто-старший по прозвищу Торселло, которого следует отличать от историка с тем же именем, жившего на два столетия позже. Торселло был стойким сторонником нового Крестового похода. Когда он около 1320 года изложил папе план похода, папа передал его Фра Паолино, служившему тогда при папском дворе. Возможно, Торселло познакомился с Паолино чуть раньше, когда оба находились в Венеции. Торселло, разумеется, с воодушевлением поддержал доктрину Паолино о том, что географический материал следует представлять с помощью карт. Он сопроводил свои планы Крестового похода набором из пяти морских карт-портуланов, на которых было нанесено все Средиземноморье. Портуланы для него нарисовал искусный мастер-генуэзец Петрус Весконте. К обычным морским картам, которые к тому времени стали довольно точными, Весконте добавил для Торселло крупномасштабную карту Палестины, планы Акко и Иерусалима, а также карту мира. Она напоминала карту Фра Паолино, за исключением того, что очертания Средиземного моря были нанесены в соответствии с портуланами. В позднейших копиях, которые Торселло пустил в обращение, дабы усилить интерес к Крестовому походу, были также исправлены очертания Кавказских гор и Скандинавии. И хотя просьбы и планы Марино Сануто Торселло не привели к Крестовому походу, о котором он мечтал, благодаря его сотрудничеству с Фра Паолино и Петрусом Весконте на свет появился лучший к тому времени на Западе свод географических знаний.

Лучшие карты, сохранившиеся с начала XIV века, были изготовлены генуэзцами. Венецианская школа развивалась в том же столетии, но позже, когда первенство захватили каталанцы. Франческо и Марко Пиццигани из Венеции, подобно своим современникам-каталанцам, добавляли к очертаниям берегов изображения материковой Европы и других стран вокруг Средиземного моря, применив те же принципы масштабирования, что и при составлении морских карт. Кроме того, они украшали свои карты картинами, знаменами и надписями.

В следующем веке португальцы, вырвавшиеся вперед, либо нарочно состаривали, либо искажали свои карты, дабы устранить конкурентов, самые точные очертания вновь открытых берегов появились на картах, изготовленных венецианцами. С картографической точки зрения история Америки, по мнению многих ученых, начинается с Андреа Бьянко. Его карты 1436 и 1448 годов отражают одно за другим сообщения об открытиях, сделанных к западу от острова Мадейра. На карте, которую он изготовил в Лондоне в 1448 году, изображен большой «подлинный остров», напоминающий очертаниями восточную выпуклость Бразилии и расположенный вблизи ее действительного местонахождения. Возможно, Бьянко знал об открытиях португальцев, которых ураган отнес на запад. То же самое относится к более раннему изображению острова Антилья, частично сделанному по описаниям, частично по устным рассказам. Андреа Бьянко зарабатывал на жизнь не только картами. В 1437–1451 годах он служил главным штурманом на венецианских торговых флотилиях, ходивших в Тану, Бейрут, Александрию, Романию, Варварию, но чаще всего – семь раз – во Фландрию. Благодаря своему посту он вошел в узкий и почетный круг «атлантических лоцманов», которые водили фламандские флотилии из Лиссабона в Саутгемптон. Возможно, он наносил на свои карты острова и береговые линии с их слов. Одни сведения оказывались точными, а другие – нет.

Изготавливая морские карты, которые отличались еще большей точностью и большим масштабом, венецианцы также продолжали делать карты мира, продолжая традицию Фра Паолино. На карте мира, которую Андреа Бьянко в 1436 году включил в свой атлас, довольно точно изображены берега, которые он знал не понаслышке. Однако в том, что касается мест, о которых ему было известно лишь по книгам или по рассказам, его карта слепо следует старой традиции. Так, самой яркой чертой Восточной Азии служит Рай земной.

Лучшую карту мира в том же столетии составил монах монастыря в Камальдоли на острове стеклодувов Мурано. Там у Фра Мауро была мастерская. Он сочетал в своей работе методы и сведения картографов и то, что можно было почерпнуть у ученых. Ученые в то время как раз заново открыли для себя географию Птолемея, даже ошибки которого считались авторитетными. Фра Мауро заполнил карту надписями, которые свидетельствуют о том, что он воспользовался сведениями, почерпнутыми не только у Птолемея, но и у Марко Поло и многих других путешественников; он доказал свой здравый смысл, сравнив их рассказы друг с другом. В то время как принц Энрике, или Энрике Мореплаватель, португальский инфант, сын короля Жуана I, поощрял португальских мореплавателей плыть дальше вдоль африканского берега, его брат, принц Педро, навестил Фра Мауро в Венецианской лагуне. Так как карты Фра Мауро демонстрировали больше знаний о землях, лежащих к югу во внутренней части Африки, чем карты других мастеров, принц Педро заказал для своего брата карту мира, которую Фра Мауро и изготовил с помощью Андреа Бьянко. Он доставил ее Энрике Мореплавателю незадолго до своей смерти в 1459 году. Копия этой карты, вершина трудов Фра Мауро, хранится в Венеции.