Книга Богачи - Юна-Мари Паркер

Через два дня ей позвонил человек, назвавшийся Джефом Маккеем, журналистом из «Дейли скетч», и сказал, что редактор настолько заинтересовался ее письмом, что попросил его лично поговорить с ней. Мисс Филипс смутилась, но решила отстоять доброе имя патрона до конца и пригласила журналиста к себе.

Через неделю мисс Филипс подписала контракт на тридцать тысяч долларов, согласившись издать свои мемуары с обязательным указанием фамилий пациентов доктора Теннанта и освещением наиболее пикантных подробностей из их историй болезни.

Джеф Маккей облегчил ее задачу до предела, предоставив возможность наговаривать текст на диктофон, не тратя время на рукопись. Если раньше она с трудом привела несколько случаев из практики доктора Теннанта для иллюстрации своего послания, то теперь ее невозможно было остановить. Стопка магнитофонных кассет росла, и Джеф с радостью предвкушал появление на свет толстенного тома.

Мисс Филипс извлекала на свет содержимое тайника своей памяти без всякой задней мысли, свято веря в то, что это поможет убедить общественность в пользе частной медицины и восстановит доброе имя ее патрона. Благодаря ей достоянием широкой публики стал полный список знаменитых пациентов доктора Теннанта. Она подробно осветила все их жалобы и проблемы, начиная с тайных абортов и кончая психическими расстройствами, не щадя ни титулованную даму, мастурбирующую при помощи бронзовой статуэтки Наполеона, ни известного актера-гомосексуалиста, который возбуждал своего партнера, прикасаясь к его анальному отверстию оголенным электрическим проводом. Долгие годы она не имела возможности ни с кем поделиться своими знаниями, и теперь словесный поток лился неудержимо.

— Одной из недавних пациенток доктора Теннанта была маркиза Блэмор, — так начала свое очередное повествование мисс Филипс.

Джеф заинтересовался этим обстоятельством, поскольку означенная особа всегда находилась в центре внимания прессы. Недавно ее супруг унаследовал титул покойного отца, и, соответственно, маркиза стала графиней Ломонд.

— Как же, как же! — Джеф припомнил промелькнувшие в газетах фотографии с церемонии крещения ее трехмесячного сына и спросил: — Вероятно, ваш патрон наблюдал ее во время беременности и принимал роды?

Мисс Филипс посмотрела на него, как на слабоумного, и уверенно ответила:

— К сожалению, маркиза Блэмор не может иметь детей. Я прекрасно помню ее историю болезни с приложением результатов анализов, проведенных по подозрению на кисту. У нее недоразвитая и деформированная матка. При данном нарушении половой системы зачать ребенка невозможно. Даже доктор Теннант ничего не смог сделать для нее.

Джеф впал в глубокую задумчивость и провел в состоянии, близком к столбняку, весь день. Журналистское чутье подсказывало, что он ухватился за ниточку, потянув за которую можно распутать клубок, суливший высшему свету грандиозное потрясение. Он обладал великолепным нюхом на скандалы и не использовать такой редкий случай прославиться просто не мог себе позволить.

27

Впервые с тех пор как она стала женой Гарри, Морган ощутила себя в самой гуще светской жизни. Крещение Дэвида и в особенности роскошный бал, которым было отмечено это радостное событие, поставили ее в один ряд с наиболее популярными среди знати личностями.

Благотворительные общества стали забрасывать ее предложениями возглавить различные комитеты или посетить в качестве почетного гостя открытие очередного базара. «Вог» просил разрешения снять ее гостиную для раздела «Ваш дом» и заплатил большие деньги за фотографию их семьи на фоне шотландского замка. Морган получила приглашение на телевизионное ток-шоу, посвященное проблеме организации приемов и балов. Журнал «Татлер» взял у нее интервью на тему современной моды и регулярно публиковал фотографии, где Морган представала в жемчужинах своего роскошного гардероба.

Куда бы она ни отправилась, что бы ни делала, газетчики следили за ней с пристальным вниманием, как за рок-певицей или членом королевской фамилии. Морган стала их любимицей, им нравилась та раскованность и доверчивость, с какими она держалась перед камерой или диктофоном. Следует заметить, что эта любовь была взаимной. Морган обожала находиться в центре внимания публики, терпкий яд славы подобно бальзаму проливался на ее душу, действовал на нее, как постоянное впрыскивание адреналина в кровь. Она с восторгом вырезала из газет и журналов свои фотографии и статьи, в которых упоминалось ее имя, и благоговейно вклеивала их в альбом.

Гарри ненавидел стремление жены жить напоказ. Он считал вульгарным и неприличным публично демонстрировать интерьер спальни и содержимое бельевого шкафа. Однако ему приходилось признать, что популярность Морган благотворно сказывается на бизнесе. Она привлекла к его галерее крупных знатоков живописи и антиквариата со всего мира, и годовой доход Гарри стремительно возрос с трех миллионов долларов до семи. Это не могло не радовать, хотя он предпочел бы достичь сходного результата другими средствами — необходимость постоянно быть на виду тяготила его. Не проходило дня без того, чтобы он с Морган не посещал какой-нибудь обед или бал, а вечерами, когда супруги еле живые возвращались домой, выяснялось, что на ужин прибудет по меньшей мере с десяток человек.

— Мы совсем не уделяем внимания Дэвиду, — жалобно произнес Гарри, когда Морган сообщила ему, что они приглашены на весь уик-энд в поместье принца Люксембургского. — Тебе следует побольше времени проводить с ребенком, Морган.

— Не говори ерунды, дорогой! Я вижусь с ним каждое утро, а все остальное время он либо спит, либо гуляет с няней в парке, либо его кормят… либо еще что-нибудь, — беспечно ответила она.

— А почему бы тебе самой не брать его на прогулки в парк или хотя бы купать иногда? Ребенку нужна мать. Кончится тем, что он вырастет и будет относиться к няне нежнее, чем к родителям. Со мной вышло именно так. Я уверен, что если бы моя мать по-настоящему заботилась обо мне в детстве, то у нас сложились бы куда более близкие отношения. В общем, я не хочу уезжать на выходные.

— Гарри, — как можно более убедительно начала Морган. — Мы не можем не поехать. Это очень важный уик-энд, не такой, как остальные. Ты знаешь, кто их соседи?

Гарри молча отвернулся и с независимым видом уставился в окно.

— Члены королевской фамилии! — продолжала она. — Принцесса Анна и принц Кентский… их поместья граничат друг с другом. А Дэвид прекрасно проведет время с няней. Ему только четыре месяца, он слишком мал, чтобы понимать, дома мы или нет. Если бы ему было пять лет — тогда другое дело. Но согласись, безумие оставаться в Лондоне на все выходные только для того, чтобы по утрам на несколько минут заходить в детскую погугукать с младенцем. И потом, няня терпеть не может, когда кто-то вторгается в распорядок дня, составленный ею для Дэвида.

— Это никуда не годится, — покачал головой Гарри. — Нельзя бросать своего ребенка на попечение няни на целый день. Если бы ты работала, тогда еще ладно…

— По-твоему, я не работаю? — возмутилась Морган, и ее щеки стал медленно заливать румянец. — Посмотри, как преобразилась твоя галерея с тех пор, как мы с головой окунулись в светскую жизнь! Через год-два она станет всемирно известной выставкой! Не будь меня, ты по-прежнему прозябал бы на задворках!