Книга Черный огонь. Славяне против варягов и черных волхвов - Николай Бахрошин

А что, разве не так?! Да провались оно! Плюнуть на все, думал он, уйти в лесной поиск вместе со всеми отроками, которые заглядывают ему в рот, как вожаку недомерки. А там — или пропасть в чащобе, или найти талов, вернуться с победой, славой заткнуть раззявые рты. И гори все огнем, пусть родичи гомонят друг на друга до хрипоты, если им обязательно надо кого-нибудь виноватить!

Несколько раз он не выдерживал горьких мыслей, срывался с места, принимался метаться по избе, кидал в котомку припасы, гремел оружием. Один раз совсем уже собрался в поход. Удержала его только Сельга.

— Никак собрался куда, князюшка? И далеко ли путь лежит, если не тайна? — насмешливо спросила она, блеснув пронзительными синими глазами.

Кутря, скакавший стремительным лягушачьим галопом от клети с припасами до стены, где висело оружие, приостановился, глянул на нее искоса.

— Нешто сама не знаешь? Талов искать пойду вместе с отроками, — пробурчал он.

— А где искать-то? — не унималась жена.

— В лесу, понятно где!

— Понятно… Только лес большой, его и за десять жизней не обыскать. В какую сторону поведешь людей, князь?

— На север можно, — ответил Кутря, немного подумав.

— Можно и на север, — согласилась Сельга. — А также, подскажу тебе, можно на юг, на восток или, допустим, на запад… Отчего бы и не туда, а, князь, если идти некуда?

Кутря, схватившийся было за кожаный колчан со стрелами, в сердцах швырнул его на пол. Стрелы мелко брякнули, и маленький Любеня, обрадовавшись новой забаве, деловито направился к ним на своих ковыляющих ножках. Кутря со всей злости хлопнул себя по ляжке, и малый тут же повторил жест отца, но неудачно, слишком сильно хлопнул. Тут же свалился на попу и заревел от неожиданности и обиды. Сельга, наблюдая за ними, прикусила губу, чтоб не рассмеяться.

Кутря ошалело повел глазами вокруг. Ее веселье его совсем доконало. Вот язва-баба, бывают же такие язвы! И не сказала ведь ничего особенного, а словно в поганом ведре сполоснула, хочешь — утирайся, хочешь — так облизывайся… Он кинул на пол заодно и котомку, отчего Любеня тут же прекратил реветь и пришел в восторг, рысью выскочил из избы, громко, для характера, хлопнув дверью. Пробежал по двору несколько кругов, плюхнулся задом на земляную завалинку, застыл на месте. Пальцы от возбуждения мелко подрагивали.

Некоторое время спустя Сельга тоже вышла, присела рядом. Неожиданно и ласково погладила его по голове, как малого. Потом неторопливо поискала у него в волосах, невесомо и бережно касаясь тонкими пальцами.

Кутря, сопя, покосился на нее. Язва-баба, конечно! Но где еще такую найдешь…

Сначала он еще пофыркал, отворачиваясь, потом не устоял против ласки, повернулся к ней, положил голову на плечо. Успокаивался.

— Что делать-то, милая? — спросил он еще через некоторое время.

— Ждать, князь.

— А если невмоготу?

— Тогда через невмоготу…

Опять, что ли, посмеивается над ним, покосился на нее Кутря. Лицо вроде серьезное, а глаза лукавые, хитрющие такие глазищи…

— Ждать, ждать… — проворчал он, так и не поняв. — А чего ждать?

— А того, что случится.

— А если ничего не случится? Родичи вон от злости готовы бревна грызть. Распалились на рать, теперь не удержишь. Хоть сам против них с мечом выходи, чтобы остудить…

— Случится, — сказала Сельга. — Так не бывает, чтоб ничего не случалось, всегда что-нибудь случается… А родичи… Кипят, конечно. Ну да пусть кипят, пар выходит, а варево остается. На то ты и князь, чтобы удерживать неразумных от лишней рубки. Это даже хорошо, что талы спрятались, меньше ляжет между родами крови, легче будет мириться заново.

— Думаешь, придется мириться? — удивился Кутря.

— Думаю… А может, знаю. Непросто все это, не из прихоти напали талы на капище, не своей волей, я это чувствую… А понять не могу пока. Словно бродит рядом какая-то иная, злая сила. Нет, не талы со своим сонным, ленивым Ягилой, тут другое. Плохая, злобная сила притаилась где-то рядом, грозит роду скрытно, исподтишка, ни лица не высовывает. И Велес показывал мне знак Чернобога… Вот где истинная забота… Понять надо, прежде чем воевать…

В избе вдруг раздался грохот.

Оба кинулись внутрь. Оказалось, Любеня по примеру отца бросает на пол все, что в силах поднять, и весело, громко кричит. Сельга, скорая на расправу, тут же нашлепала его по попе. Крик немедленно перешел в рев…

3

Случилось так, как и предсказывала Сельга. Нашлась пропавшая баба Шешня. Сама вышла к селу из леса, усталая, исхудавшая, но довольная.

Отомстила за сына, оказывается.

На поясе Шешня несла отрезанную голову охотника Музги, подвешенную за жесткие длинные волосы. Усохшая голова охотника скалила редкие темные зубы, таращилась открытыми, но невидящими глазами и пахла падалью. Все собаки в селе, почуяв такую приманку еще издали, сбежались смотреть на нее и тявкали на разные голоса, выпрашивая подачку. Потом и родичи заметили Шешню.

Новости, которые принесла баба вместе с отрезанной головой, удивили всех еще больше. А тех, кто поразумнее, да поопытнее, озадачили. Что за черные люди, про которых рассказывал ей Музга перед смертью, назвавшиеся поличами, свирепствовали в угодьях талов? Никто из известных, далеких и близких родов не носит черного, это все знают. Черное — темный цвет, любимый цвет Чернобога, противный верхним богам. Разве что тайные колдуны, злые волхвы, что поклоняются не верхней Прави, а нижнему Злу, — те носят… Люди знают, есть такие. Лютый князь Добруж, владетель земель на Илене, рассказывали, особо привечал черных, якшался с ними по своим тайным княжьим делам. Про это слышали многие родичи. Молодежь долгими зимними ночами любила пугать друг друга баснями про черных волхвов, что оборачиваются разным вредным зверьем, подкрадываются незаметно к селениям и пакостят где только могут…

В старых угодьях черных волхвов найти было нелегко, конечно, разве что случайно встретить. Но ведь где-то жили они, откуда-то приходили, соображали родичи. А здесь — места новые, глухие, необжитые. Где еще спрятаться черному злу, как не подальше от людей? Может, и сидят где-то неподалеку, притаилось в здешних краях осиное гнездо, черное капище богов Зла.

Тем же вечером, собравшись на толковище перед костром, старики, хранители родовых устоев, долго судили и рядили. Старейшины, думающие за всех, были напуганы, Если черные волхвы рядом — тогда беда! С ними рядом спокойной жизни не будет…

Что делать? Опять сниматься с обжитых мест, снова уходить кочевьем? Ведь только-только обжились…

Что делать?!

Извести их надо, как в старину изводили, первым рассудил мудрый Зеленя. Он, мол, еще сам молодым был, а помнит, как тогдашние старики рассказывали. Черного колдуна, изловив, надо первым делом связать крепко-накрепко, чтобы пальцем единым пошевелить не мог. Иначе наведет порчу — потом не обрадуешься. Второе дело — закопать его живым поглубже в землю. И третье — развести над этим местом огненное палево, чтоб не выбрался невзначай змеей или, скажем, червем. Вот тогда он точно умрет…