Книга Поющие в клоповнике - Галина Гончарова

— Картинка. Из журналов для мужчин одной ориентации…

Тёрн просто не мог произнести слово "гомосексуалисты".

— Фи.

— Согласна. Полное "фу".

И не надо на меня криво смотреть. Я очень политкорректна, мне просто за генофонд обидно.

Тем временем Рэйси закончил свои манипуляции с зеркалом и приложил руки к стеклу.

— Третий, третий, я первый. Первый вызывает третьего…

— Земля, земля, я ворона. Иду на сближение, лечу на приземление, ворона вызывает землю…

Тёрн не смог удержаться от ехидства. Я тоже оскалилась во все тридцать два зуба. Кто бы знал, что Его Величество Эйверелл Эстреллан и так далее — в глубине души ужасно вредный и ехидный мальчишка. Очень глубоко в душе.

— Руки в кровь сотрешь, пока докопаешься.

— Рад вас видеть, райно Шенат, — послышался из зеркала глубокий звучный голос.

О, этот голос я на всю жизнь запомнила. И когда я встречусь с его владельцем лицом к лицу, всю оставшуюся жизнь он будет шепелявить. Недолго.

— Что-нибудь новое о наших… товарищах?

Тамбовский волк тебе товарищ!

— Я решил, что вы будете рады увидеть их. Пока — только через зеркало.

— Вы угадали, райно Шенат. Неужели они у вас в гостях?

— Сейчас я прикажу вашим слугам развернуть зеркало.

— Благодарю вас, райно Шенат.

Вежливый, мерзавец. Интересно, это воспитание или выпендреж?

— И где он мог получить это воспитание. Или с чего он вдруг решил выпендриваться?

— Где — это не вопрос. Последний купец нанимает учителей для своих детей. И вообще у нас поголовная грамотность. Может, он в детстве книжками про основателей зачитывался?

Тёрн подхватил мою мысль на лету, но это дало нам слишком мало. В исторических романах особенно подчеркивалось, что основатели всегда были безукоризненно вежливы, даже со смертельными врагами. Я не особо в это верила, ну так то я! А кто-то может и не знать, что бумага от вранья не краснеет. И очень хорошо горит.

— В любом случае, подобная вежливость предполагает начальное образование.

— Сама знаешь, в Элварионе, да и у вампиров — это просто норма поведения. Как и начальное образование в течение двадцати пяти лет — норма жизни.

— На колу мочало, начинай сначала…

— Что ты.… Движется он определенно как не-человек.

Только сейчас я поняла, что зеркало развернуто к нам блестящей стороной — и в нем во весь рост стоит та самая (или все-таки другая?) фигура, по уши задрапированная в плащ с капюшоном.

— Приветствую вас, товарищи.

— Свобода, равенство, братство, — машинально выдала я. — Хлеба и зрелищ! Счастья всем и сразу — и чтобы никто не ушел обиженным.

Кажется, типчик в плаще растерялся. И правильно. У меня на лозунги только одна реакция. Съязвить. Тёрн тихо давился от смеха. Наконец задрапированный взял себя в руки.

— А вы все шутите, Ёлочка. Какая очаровательная привычка…

— И для здоровья полезно.

— Вы в этом так уверены?

— Пять минут смеха заменяют пятьдесят грамм мороженого. А мороженое полезно.

— Особенно для вашей фигуры. Вы, как и в прежнюю нашу встречу — сплошной набор костей.

Я на секунду даже рот открыла. Ошалела до невозможности. Но за меня отлично ответил Лютик.

— Уж не тебе бы говорить, мачо африканский. Морду закрыл — и самым крутым стал? Да Ёлка таких как ты десятками по деревьям развешивала!

— Лютик! Маг-недоучка! И мЁлкое хамье впридачу!

— Ничего. На твои заклинания и недоучки хватило.

— А тем приятнее с вами будет разобраться.

— Напугали ёжика голой задницей, — подключился Дайр. — Ты только мне в руки попадись, — а уж мы сами разберемся, стрелять тебя или вешать.

— Пока вы у меня в руках.

Я сверкнула глазами на магов, чтобы чего не ляпнули. И ответила с такой сахарной улыбочкой, что чуть диабет не начался.

— Пока да, но удержать руками ты можешь только то, что у тебя пониже пояса. А уж чтобы на троих элваров, да на троих магов — грыжу наживешь.

— Тебя-то мне удержать удалось.

— Ага. Жаль, я тебе нос не откусила, ходил бы, как жертва сифилиса.

— А что это такое?

Ну да, про сифилис здесь не знали в принципе. Как и про большинство других венерических болезней. Это была привилегия только мира техники. И сюда почему-то ничего не распространялось. Почему? А х. з. Люди даже диссертации на этом защищали.

— То, чем ты и так являешься. Спирохета.

Лютик уверено превращал торжественное издевательство над пленниками в вульгарную перебранку. Если так и дальше пойдет, этот неизвестный в капюшоне просто уйдет от зеркала. А этого я допустить никак не могла. Пока.

— Кто это такое мы потом выясним, — решительно оборвала я приятеля. — А вот пусть он объяснит, чего к нам привязался? Вроде как приворотного зелья я за щекой не носила?

— Вы, Ёлочка, конечно, прелесть, — засмеялся зазеркальный негодяй, — но счеты у меня не с вами, а с вашим товарищем.

— Это с которым?

— Так с Эйвереллом же!

— Это кому Эйверелл, а кому — ваше величество, — ввязался в перебранку обычно невозмутимый Реллон.

— Уж точно не мне. Да и величия что-то особо не видно.

— Куда уж тебе, — и столько презрения было в голосе элвара, что я чуть не зааплодировала. Да, это — круто! И проняло не только меня.

— Да если б все иначе сложилось, вашего Эйверелла и на свете не было бы!

— Если бы да кабы, — подвинтила я гайки. — Вечное оправдание неудачников. Не я дурак, обстоятельства кругом по ушам вышли.

— А это мы еще посмотрим, что кому выйдет. Вот встречусь с вами — и посмотрим. Интересно, как ваш национальный герой будет смотреть на тебя, Ёлочка, когда тебя пытать будут.

— А никак не будет, — засмеялась я. — Тебе, бедному кажется, что ты меня допрашиваешь, а это я тебя допрашиваю. И с пытками то же будет. Нашел чем пугать, сопляк! В худшем случае просто сердце остановлю. Уж этой магии никакой колехан не помеха. Я бы и сейчас это могла, да уж больно любопытно узнать, что ты за придурок?

— Встретимся — и разберемся, — посулил тип в плаще.

Зеркало погасло.

Мы с Тёрном переглянулись.

— Он?

— Он.

— Черт побери!!!

— Черт побери!!!